Что ни говори, Россия – исключительно милосердная страна. Она, конечно, не может нам обеспечить дешевой жилплощади, низкой инфляции и бескорыстных рыцарей ГИБДД, но зато на ее фоне мы в исключительном шоколаде. Более того: половина наших проблем выглядит при беспристрастном рассмотрении совершенно несущественной. Все они явно раздуты. Еду я, допустим, в Италию. И там хороший писатель из нашей писательской команды рассказывает о русских ужасах, о нашей жизни, полной опасностей, о бюрократии, пожирающей наше время… Теперь коренного жителя на вечер русского писателя калачом не заманишь, приходят в основном бывшие наши, замученные ностальгией. Слушают они, слушают про здешние страдания – и в какой-то момент не выдерживают.
– Слушайте! Вот вы тут говорите, что у вас там везде мафия. Но это ведь итальянское слово! И у нас тут мафии гораздо больше…
– Не может быть, – негодует писатель. – Я видел, как у нас во дворе, среди сохнущего белья, пробежал киллер, выстрелил в жертву – и убежал в подворотню. Жертва лежит, а дети все также на качелях качаются и белье висит…
– И у нас стреляют! – кричат бывшие наши. – И у нас среди белья!
– Нет, позвольте, – берет слово другой писатель. – Но ведь нет же у вас такой бюрократии!
– Как нет? Вы попробуйте пойдите права восстановить! Обычные автомобильные права, утерянные по рассеянности!
– Ну, не знаю, – сникает писатель. – В Латвии восстанавливают за пятнадцать минут.
– Так то Латвия! А у нас Италия, страна агрессивного чиновничества. И все лениво так, сквозь зубы… И смотрит на вас как на вошь…
– Но уж по крайней мере, – важно говорит третий писатель, явно гордясь убойным аргументом, – поезда у вас так не опаздывают. А у нас всегда опаздывают и нередко даже сходят с рельсов!
– Не опаздывают?! – возмущается бывший крымчанин, но уже с истинно итальянским темпераментом. – Я из Вероны в Венецию недавно пять часов ехал! Сломалась дорога, и починить не могли. Причем все поезда так и стояли! И из вагона не выпускали, чтобы я на такси не пересел. Говорят, опасно.
Этот спор о том, чья страна глупее и чиновничество коррумпированнее, продолжается часа два. Приводятся новые и новые примеры: оказывается, в Италии серьезные проблемы со свободой печати. Очень много рекламы на телеканалах, и вся некачественная. Жутко дорогое жилье. В Латинской Америке (сам знаю, в командировке был) коррупция в правительстве не нашей чета, а в Северной Америке – кампанейщина. Я уж не говорю про то, какой тоталитаризм в Китае и мода на жестокие порнокомиксы в Японии. Если относиться к жизни как к одной гигантской язве, которую надо непременно и публично расчесывать, – многие страны мира дадут нам серьезную фору по части невыносимости бытия. Но только в России граждане старательно и упорно создают Родине имидж страны, в которой жить нельзя.
Объяснений напрашивается три. Первое – что во время перестройки такое самооплевание было модно, и за это кормили. Но эта мода давно схлынула, и не заметить этого нельзя. Второе – что русские все идеалисты, ориентированы не на реальность, а на другую, прекрасную жизнь, и оттого все несовпадения действительности с этим идеалом их ранят особенно больно. Но что-то я не вижу особого идеализма в их повседневном быту – они идеалисты только в том, что касается чужого поведения, а в своем никакой щепетильностью не отличаются. Поэтому третье объяснение кажется мне самым убедительным. Оно сводится к тому, что русским обязательно надо за что-нибудь себя уважать. А им сейчас особенно не за что. Поэтому они уважают себя за то, что героически выживают в самой невыносимой, самой чудовищной, замороженно-отмороженной стране. И при первой возможности стараются сделать ее похуже – чтобы выглядеть на ее фоне чуть получше.
Во всем мире люди живут ровно наоборот. Дикари-с.
Редуцированная версия статьи опубликована в журнале “Компания” №42 (438) за 2006 г. (главный редактор Евгений Ю.Додолев).
