Двойная рокировка

Одна из отличительных черт современной цивилизации – своеобразный «зеркальный эффект», связывающий в единую культурную общность представителей, казалось бы, противостоящих друг другу общественных сил.

Чтобы убедиться в его универсальной распространенности, достаточно сослаться на гонконгский боевик «Двойная рокировка» и его американский ремейк – только что вышедшую на наши экраны ленту Мартина Скорсезе «Отступники». И тут, и там, с одной стороны, полицейский внедряется в уголовную среду, а с другой – ставленник мафии оказывается полицейским. На взаимозаменяемость гангстеров и агентов ФБР в голливудских фильмах 1930-х годов в свое время обратили внимание Майя Туровская и Юрий Ханютин. Один из эпизодов снятого по их сценарию болгарского (!) телевизионного фильма о кинозвездах составлял монтаж, объединявший фрагменты из различных фильмов с участием Джеймса Кегни, где он попеременно играл то гангстера, то полицейского – отличить одного от другого было невозможно, поскольку они вели себя одинаково.

Постсоветский период актуализировал эту проблематику, поскольку и у нас сформировались конкурирующие системы «крышевания» конкретных бизнесов – «чес» по ларькам приобрел цивилизованный, хоть и незаконный характер. Причем в качестве нелегально оплачиваемой «крыши» в равной мере использовались как бандитские формирования, так и структуры органов охраны правопорядка.

Текущий банковский кризис подлил масла в огонь. Обнальные конторы долгие годы процветали вполне открыто и постоянно давали рекламу в самые разные издания, хотя формально эта деятельность была, конечно же, незаконной. Народная молва объясняла это просто – они работают «под крышей» налоговой полиции (как бы последняя официально ни называлась). Как только обналичке была официально объявлена война, этот источник неправедных доходов иссяк. Потери требовалось компенсировать. Как утверждают эксперты, пошел «чес» по клиентам – миллионам частных бизнесов, которые, как всем было давно известно, уходят от начислений на зарплату именно по ныне рассекреченным банковским каналам.

Одним из существенных последствий текущей кампании стало не только убийство высокопоставленного чиновника Центробанка, но и чрезвычайно опасный для общественного здоровья, хотя и мало кем замеченный психологический эффект уподобления государственного «чеса» бандитским наездам. «Зеркальный эффект» получил могучее практическое подкрепление.

А ведь термин «чес» вовсе не бандитского происхождения. Он имел широкое распространение в творческой среде во второй половине прошлого столетия. По мере того как тиски социалистической системы ослабевали, артисты кино, театра и эстрады получили возможность организовывать индивидуальные или коллективные гастроли с чисто коммерческими целями – «доить» изголодавшуюся провинциальную аудиторию. Занятие это считалось малопочтенным, да и было оно не вполне легальным, однако, прибыль, целиком зависящая от популярности исполнителей, компенсировала риски и моральные потери. Рыночная экономика делала первые шаги в искусстве. Сегодня эту эстафету приняла театральная антреприза, а телевидение и игорный бизнес придали «чесу» планетарный масштаб и превратили его в новую религию – коммерческий успех стал чуть ли не единственным критерием качества и исполнителя, и продукции.

«Чес», о котором речь шла выше, базируется вовсе не на особой одаренности налоговиков и милиционеров и не на жажде развлечений. Боюсь, что дело тут в особенностях нашего законодательства и образа жизни, создающих все необходимые условия для превращения честного народа в народ, нарушающий закон, и соответственно стимулирующих алчность и жажду неправедных доходов слуг этого самого народа.

Кирилл РАЗЛОГОВ.

Редуцированная версия статьи опубликована в журнале “Компания” (www.ko.ru) №37 (433) за 2006 г. (главный редактор Евгений Ю.Додолев).


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

Знай свое место
Парень по имени Элвис
Диалог с грузинами
Сказка для школьников


««« »»»