«Остановись, мгновенье!» – пожалуй, именно эта фраза более всего подходит к процессу созерцания фотографического отпечатка обнаженной натуры, который отображает не столько художественное видение фотографа, сколько навеки исчезнувшую, проникнутую чувственностью и некогда бывшую реальностью эротику. Чувственность, в отличие от эстетики, хрупка и практически неуловима, а потому фотографии ню хочется рассматривать снова и снова. Ибо представляют они собой не что иное, как ускользающую красоту.
Даже если речь идет об изображении любимой девушки, сделанном накануне, трудно не думать о том, что сегодня она уже старше на один день, а завтра будет еще старше, и рано или поздно красота ее разрушится, а жизнь прекратится. Как, собственно, и жизнь смотрящего & фотографирующего.
Четче всего утекающее сквозь пальцы время напоминает о себе тонкой струйкой песка в песочных часах и фотографиями столетней давности. В отличие от сегодняшних обнаженных красоток, которых пруд пруди в любом мужском журнале, барышни прошлого были подлинными – обычными девушками, которых не готовили месяцами к съемкам, как моделей из Playboy, не накачивали силиконом, не перешивали/кололи/шлифовали до встречи с объективом и не вытягивали/обрезали/ретушировали – после.
Современные фотографии являются суррогатом, а вовсе не реальностью, данной фотографу в ощущениях, поскольку возможности компьютерной обработки объекта почти безграничны. В итоге сегодняшние фотокрасотки порой вынуждены тратить массу денег, времени и сил, чтобы хотя бы в темном, заполненном табачным дымом помещении напоминать окружающим самих себя – таких, какими они выглядят на обложках глянцевых журналов. И не дай бог вожделеющим поклонникам фотодив увидеть своих пассий во всей их утренней красе.
По контрасту с нынешними глянцевыми ню очаровательные девушки давно минувших дней – те, что охотно демонстрировали свои прелести никому не известным фотографам, – хороши не столько фактурой, сколько своей игривостью. Раздеваясь перед камерой, они не мечтали ни о славе, ни о карьере, они и не помышляли о том, сколько поколений будет любоваться их бесхитростной наготой. А потому и теперь выглядят маняще и свежо.
Эпоха ню расцвела вместе с искусством фотографии. А официально эра фото началась 19 августа 1839 года. В тот летний день в Париже состоялось заседание Академии наук и искусств, на котором научной общественностью было принято историческое решение – подарить миру открытие Луи Жака Манде Дагера, художника и изобретателя, разработавшего первый пригодный для практического использования способ фотографии – дагерротипию. Тогда Франция совершила благороднейший поступок, выкупив у Дагера патент в обмен на пожизненную ренту, и широким жестом подарила изобретение миру.
После заключения сделки труды Дагера были опубликованы, став достоянием широкой общественности. Резонанс оказался оглушительным, ибо бурное развитие технического прогресса требовало новых форм освоения действительности. И многие ученые умы понимали, что появление фотографии является своего рода концептуальным прорывом. Так, Жюль Жанен, французский писатель, критик и журналист, а также член Французской академии, написал в том далеком 1839-м, что «чудесное изобретение» заменило наконец «неуверенный взгляд человека, пытающегося разглядеть свет и тени, чтобы дрожащей рукой начертать на бумаге изменчивую форму мира». О перспективах развития «новой технологии» в последующие годы были написаны тома литературы. Прогнозы включали в себя все мыслимые сферы применения фототехники. Ни разу не была упомянута лишь одна. Та, что впоследствии стала наиболее популярной, – фотография обнаженной натуры.
Ученые даже не догадывались, что отныне фотография и эротика пойдут по жизни рядом. Хотя уже первые отпечатки Дагера могли бы навести на эту мысль. Его «Натюрморт со скульптурами» (1839) отчетливо выдавал желание художника работать с человеческим телом. Что в контексте репрессивной морали XIX века относилось к разряду запретных вожделений.
Доподлинно неизвестно, когда именно был сделан первый отпечаток в стиле ню. Одни исследователи утверждают, что в 1849 году, другие склоняются к 1841-му, некоторые же настаивают на 1844-м. Ясно одно: не успела фотография родиться, как в объектив попала обнаженная женщина. Несмотря на обилие эротических гравюр, фотография нагого тела произвела сильнейшее впечатление на своих первых зрителей. Ибо существует огромная психологическая разница между идеей обнаженности и созерцанием конкретной нагой фигуры.
Художник работает с воображением, а фотограф – с реальностью. Известный искусствовед Джон Бергер утверждал, что Франсиско Гойя рисовал свою «Обнаженную Маху» вовсе не с натуры, а в процессе ментального раздевания портрета герцогини Альба. Вывод напрашивается сам собой – художник лукавит, фотография же честна.
Поначалу авторы отпечатков обнаженной натуры были анонимны. Но отсутствие подписи не спасало их от преследований. Первый процесс над фотографом состоялся в Париже в 1851 году, его жертвой стал Феликс Мулен. Полицейские изъяли у него и у коммерсанта по имени Малакрида «огромное количество столь непристойных изображений, что даже простое перечисление их названий нанесет оскорбление морали». Коммерсант заплатил штраф и получил год тюрьмы, фотограф же отделался месячным заключением. Дама, которая производила отпечатки, тоже получила месяц тюрьмы.
Однако, несмотря на все репрессии, к 1860 году дагерротипы в стиле ню наводнили Париж. Считается, что на тот момент в обороте находилось не менее пяти тысяч снимков. Поскольку дагерротипы технологически невозможно тиражировать, каждый снимок существовал в единственном экземпляре, и удовлетворить спрос не удавалось. В результате стала стремительно развиваться техника Тальбота, из которой, собственно, и выросла современная фотография.
Пока цены отпечатков оставались высокими, созерцание снимков обнаженной натуры являлось привилегией обеспеченной, а следовательно, «морально устойчивой» части населения. Поэтому поначалу закон достаточно вяло боролся с распространением непристойной фотографии. Когда же производство отпечатков подешевело, властям пришлось срочно принимать меры. Законы стали менять, а наказания – ужесточать. Но ничто не могло помешать победному шествию фотоэротики. К тому же использование снимков в научных и художественных целях никогда не возбранялось, а грань между одним и другим провести оказывалось сложно. Тем более что многие мастера живописи не на шутку увлеклись новинкой. Исследуя тело, они экспериментировали с позой, композицией и освещением, что делало их снимки настоящими произведениями искусства. Очень любил фотографировать, к примеру, Эжен Делакруа. Отпечатки, сделанные им в соавторстве с Дюрье, до сих пор вызывают восхищение специалистов, настолько они изысканны и элегантны.
С середины XIX века фотография ню становится массовым искусством. В одном из лондонских полицейских отчетов 1850 года упоминается факт конфискации 60 отпечатков. А десять лет спустя показатели выросли в десятки раз. В 1875-м лондонская полиция конфисковала уже 130 тысяч фотографий «неприличного» содержания и пять тысяч негативов.
Из всех видов фотографического искусства именно обнаженная натура оказывалась в центре самых яростных дебатов. По количеству исписанных страниц даже «портрет», весьма популярная фототема, не мог составить ей конкуренции.
Как правило, фотографии ню подразделяют на пять видов:
– спортивные (куда включаются танцы и бодибилдинг);
– научные;
– художественные;
– порнографические;
– эротические.
Разделение, разумеется, не может быть четким, поэтому изучение истории фотографии обнаженной натуры можно с полным правом называть, согласно терминологии Штольца, «археологией морали». Разумнее было бы рассматривать фотографии ню, исходя из двух направлений – скабрезные и академические. Цель одних – создать атмосферу эротики, других – подчеркнуть дистанцию между живым телом и его фотографическим изображением.
Лучшие образцы сохранившихся фотографий ню хранятся ныне в частных коллекциях. Самые интересные отпечатки были по крупицам собраны немецким ценителем искусства фотографии Уве Шейдом, который начал коллекционировать раритетные снимки еще в 70-е годы XX века, что вполне закономерно, ибо то была эпоха расцвета постмодернизма. Тогда, собственно, и сформировалась искусственная глянцевая реальность, которой сегодня каждый желающий может закрыться от настоящей. А торжество свободной любви, провозглашенной «детьми цветов», позволило по-новому взглянуть на всю историю обнаженного тела. Через призму самого его реального отображения – фотографии. Коллекция Уве Шейда, почетного члена Европейского общества истории фотографии, насчитывает несколько тысяч экспонатов. Она стала предметом широкого обсуждения специалистов и легла в основу более 20 знаменитых научных трудов, посвященных истории фотографии. А сам Уве Шейд выпустил книгу, в которой опубликовал тысячу самых колоритных снимков из своего собрания. Помимо общепринятых разделов, он выделил также стереоскопическое ню, этническое ню и ню в стиле гламур. Коллекцию знаменитого немца по праву считают наиболее ценной и наглядной страницей в истории развития не только фотографии, но стандартом красоты и морали западного общества.
Марина ЛЕСКО.
