За последние четверть века Российская академия наук (РАН) мало изменилась. В конце 1970-х – начале 1980-х годов, когда я впервые впрямую столкнулся не с отдельными академиками, а с РАН как институцией, она в соответствии с духом времени была одним из оплотов геронтократии. Политическая зрелость (это подтверждалось и научными изысканиями, и составом Политбюро ЦК КПСС) приходила только после 70 лет. Поэтому меня не удивляла неистовая борьба филологов и философов против всего нового в социальных и гуманитарных науках (в те годы в первую очередь – против структурализма и семиотики). Тем более что сталинский призыв философов в Академию был задуман именно как идеологический инструмент партийного влияния.
Какие-то иллюзии сохранялись по поводу негуманитарных отделений, пока в разгар перестройки я не попал (по приглашению Евгения Велихова) на заседание академической «элиты» – специалистов по информатике и вычислительной технике. Будучи наивным и еще относительно молодым энтузиастом, я пытался внушить умудренным опытом старцам (в основном, как я убедился, из военно-промышленного комплекса), что будущее ЭВМ связано не только с оружием, но и со сферой образования, досуга и развлечений, что сегодня уже нельзя не исследовать новые технологии культуры. Реакция большинства была однозначной: «Может быть, вы нам еще о цирке расскажете?» И лишь Велихов и Никита Моисеев, казалось, понимали, о чем речь. Остальные же, к моему удивлению, обсуждали «ненужность» компьютеров в магазинах, где они только замедляют и затрудняют работу кассиров.
Попытка на волне перемен в 1992 году «притормозить» старение руководства РАН, ограничив предельный возраст на ведущих академических должностях 70 годами, в ближайшие дни подвергнется решающему испытанию. Заседание Президиума РАН (президенту, некоторым вице-президентам и многим членам Президиума уже за 70) будет обсуждать условия предстоящих в декабре выборов нового состава Президиума Академии.
Кризис неминуем. Социальный контекст, в котором будет приниматься это решение, обостряет все конфликты. С одной стороны, нынешнему руководству удалось затормозить распад РАН и добиться значительных привилегий, которые сделали потускневшее было звание члена и даже члена-корреспондента главной академии страны вновь привлекательным (правда, в первую очередь материально). Борьба за недвижимость, как против государственных органов и бизнесменов, так и в собственных рядах, приобрела невиданный размах, а ключ к недвижимости, как известно, в руках бюрократов (от науки или нет – не имеет принципиального значения). Быть или не быть начальником – вопрос обеспечения семьи.
Предполагаю, что на заседании будут обсуждаться три варианта. Возможно, будет принято решение отменить выборы и «подвесить» ситуацию на 2 года «ввиду особых обстоятельств». Или же провести их, но отменить свое решение 1992 года и продлить срок пребывания на административных постах до 75 лет (вместо 70 нынешних). И, наконец, третий вариант предполагает провести выборы в декабре, ничего не отменяя, т.е. уйти в большинстве своем в отставку и уступить место академикам помоложе (вероятно, от 60 до 70 лет от роду).
Группа академиков, не втянутых в эти споры, обратилась в Президиум с просьбой не позориться прилюдно и уважать самими же установленные ограничения. Образованная часть общества застыла в ожидании: благословят ли ведущие (по должности) ученые страны повальный возврат к геронтократии 1970-х или забудут (пусть на время заседания) о личных интересах во имя будущего науки и государства российского?
Кирилл РАЗЛОГОВ.
Редуцированная версия статьи опубликована в журнале “Компания” №33 (429) за 2006 г. (главный редактор Евгений Ю.Додолев).
