Эскалация Арабоизраильской войны, которая не без основания трактуется как результат обострения цивилизационного конфликта иудаизма и мусульманства, вновь напоминает нам о том, что сфера культуры – не только благо, но и один из основных источников кровавых противоречий.
Сегодня стало очевидно, что бесконфликтное будущее, базирующееся на культурном обмене, лишь иллюзия. Этнические войны, массовые волнения, проблемы меньшинств, религиозный фундаментализм вернулись на передний план исторического процесса. Базовые ценности различных наций и групп обнаружили свою несовместимость. Впервые предупреждающий гонг прозвучал в молодежной контркультуре 60-ых годов минувшего века, обернувшись движением хиппи, кровопролитием «красных бригад» и террористическим актами группы Бааде-Майнхоф.
Исчезновение железного занавеса привело к открытию множества междоусобных внутренних расколов. Они были известны историкам и социологам, но легко забывались политиками, одержимыми в те годы идеями Восток – Запад, капитализм или социализм. Первым очевидным нарушителем спокойствия стал религиозный фундаментализм. Христианско-мусульманский конфликт – яркий пример этого движения с русско-чеченским и французско-алжирским, а затем и американо-иракским (афганским, иранским, сирийским и т.д.) вариантами. На рубеже веков и тысячелетий началось общее религиозное возрождение, особенно ярко проявившееся в Восточной Европе, поскольку сила атеизма и коммунизма была, как выяснилось, квазирелигиозной.
Тенденция к децентрализации в полиэтничных государствах федеративного образца привела к обострению конфликтов и к распаду. Наглядными примерами здесь стали бывшие СССР и Югославия.
Роль творческой интеллигенции в национальных, этнических и религиозных движениях была противоречива. С одной стороны, именно интеллектуалы формируют и поддерживают «национальную идею», отражая особенности периода образования «старых» национальных государств. Таким образом, они противостоят и европиезации, и регионализации, и глобализации. Подобный консервативный тип мышления присущ в первую очередь писателям, для которых язык определяет национальную принадлежность, а слова формулирую абсолютные приоритеты, в том числе и в области геополитики.
Не только писатели, но и многие другие художники традиционного склада в основном враждебно относятся и к другим культурам, и к технологическим трансформациям мирового масштаба, делающим возможным и неизбежным свободное обращение информации и ценностей, не только материальных, но и духовных. Они боятся зарубежного влияния более, чем местного протекционизма. С такой точки зрения экономический прогресс означает смерть «подлинной» или «высокой» культуры. Названная тенденция более очевидна в восточной и центральной Европе (а так же в России), однако, она существует и на западе, и на ближнем и среднем востоке. Именно духовенство – «интеллектуальная элита» bar excellence – подливает масло в огонь межцивилизационных конфликтов.
С другой стороны, постмодернистский мир создает новые разновидности космополитического творческого профессионализма, в меньшей мере скованного национальными рамками и более ориентированного на мировые достижения. В первую очередь это мастера культурной индустрии, аудиовизуального творчества, шоубизнеса и других форм и разновидностей массовой культуры. Хотелось бы верить, что общая картина мировой культуры в перспективе будет определяться не только и не столько рецидивами геополитического противостояния, мировых религий и специфических ценностей этнических групп, не борьбой «элит» против «масс», а непрерывным, и в основе своей плодотворным взаимодействием самых разных культур с глобальной массовой культурой всего человечества.
Кирилл РАЗЛОГОВ.
Редуцированная версия статьи опубликована в журнале “Компания” (www.ko.ru) №29 (425) за 2006 г. (главный редактор Евгений Ю.Додолев).
