Комментатор одного из матчей чемпионата мира по футболу процитировал крылатую фразу этого универсального шоу:
– Футбол – это самое главное в жизни. Все остальное, конечно, тоже имеет значение, но только по отношению к футболу.
За точность формулировки не ручаюсь, за смысл – вполне. «Футбол – это наше всё» – могли бы сказать сотни тысяч счастливчиков на стадионах Германии и, вроде бы, полтора миллиарда телезрителей – четверть населения земного шара. Мы так привыкли говорить только о Пушкине.
Тем интереснее задуматься о функциях футбола в нашей жизни, а точнее – в культуре современного человечества.
Версия первая: футбол – великий объединитель, он интересует всех (пусть в разной мере) и «снимает» противоречия между возрастами, расами, странами и континентами. Иными словами, футбол есть идеальное воплощение интенций глобальной массовой культуры. Футболисты – звезды первого ряда, частоте их появления на экранах телевизоров и на обложках гламурных изданий, их гонорарам (а точнее – ценам перепродажи) завидуют актеры и режиссеры, топ-модели и даже топ-менеджеры. При этом как бы забывается, что формы перехода из клуба в клуб в культурологическом плане более всего напоминают работорговлю, а то и проституцию.
Версия вторая: чемпионаты мира и отдельных континентов по футболу – последний оплот национализма в современном транснациональном пространстве. Болельщики на трибунах выступают как представители своей страны, своего народа. На стадионах развиваются национальные флаги, звучат национальные гимны. В национальные цвета раскрашиваются тела и лица болельщиков. Распад государств ведет к реформированию сборных (наглядный пример тому – команда Сербии и Черногории, волею судеб пережившая породившую ее федерацию). Энергии любви и ненависти концентрируются на трибунах и выплескиваются на улицы, откуда необходимость жесткого полицейского надзора. Столкновения между болельщиками не только национальных сборных, но и разных клубов – санкционированная культурой форма выражения неприязни. В накаленной социальными, религиозными и политическими противоречиями атмосфере она нередко приобретает кровавый характер, превращаясь из выхлопной трубы в бикфордов шнур.
Вторая версия очевидно противостоит первой – составы сборных формируются по национальному признаку (в международном, а не русскоязычном смысле слова «национальность», то есть по гражданству), в то время как клубы в мире постмодернизма (в последние десятилетия даже у нас) представляют собой своеобразную «сборную солянку», ингредиенты которой зависят от наполненности кошелька «хозяина» той или иной команды.
Однако противоречие здесь лишь внешнее – выдающийся футболист легко получает гражданство любой страны, стоит только захотеть. В мире масс-медиа карьера может быть многократно ускорена благодаря спортивным успехам. Американские университеты первыми указали дорогу правительствам, и выходцы с бедного Юга в мировом масштабе (или Востока Европы) не замедлили взять реванш, став желанной (и желающей) добычей преуспевающего (но заторможенного) Северо-Запада. Составы большинства сборных чемпионата мира – тому яркое свидетельство.
Вершиной процесса взаимодействия национального прошлого и глобального будущего можно считать неожиданный взлет Тринидада и Тобаго на вершины всеобщей массовой культуры…
Быть может, и хорошо, что нас там нет. Мы можем наблюдать за этим спектаклем с кантианской отрешенностью эстета, не рискуя потерпеть поражение и вновь заразиться энергией зависти и ненависти.
Кирилл РАЗЛОГОВ.
Редуцированная версия статьи опубликована в журнале “Компания” (www.ko.ru) №23 (419) за 2006 г. (главный редактор Евгений Ю.Додолев).
