Когда мы смотрим на бесконечные переговоры РФ и «Запада», на обмены резкими репликами и тому подобное скучноватое шоу, — полезно помнить о том, что та и другая сторона все последние тридцать лет вели себя во внешнем мире прямо противоположным образом.
«Запад» обустраивался в десятках, а то и сотнях государств всерьез и надолго. Школы и университеты, гранты и книги, журналисты и правозащитники, модные теории и молодые активисты, свой политический и культурный язык, целый мир на ладонях.
«РФ», напротив, всегда придерживалась жизненной философии аравийских эмиратов и султанатов.
Есть душная пустыня, по ней проложен ресурсный трубопровод и бродят нищие бедуины с верблюдами. В пустыне стоит один город, там приглашенный архитектор построил небоскребы. В городе как будто бы живут сто человек начальников в платках и тряпках, у каждого из них стоит сундук, в сундуке миллиард долларов. Но на самом деле они живут в Лондоне — душой, сердцем, ну и регулярными наездами, — а в пустыне их удерживают тоскливые дела повседневного управления. Их жизненная цель: слиться с Лондоном, а если самим не успеть, то пусть хоть дети и внуки как люди живут.
Драма последнего восьмилетия, как мы знаем, состоит в том, что этот фокус провалился. Что никакого Лондона уже не будет, что с той стороны никто не хочет воспринимать РФ как один из дружественных султанатов, что в роли страшного медведя в ушанке с автоматом Калашникова надо остаться и ходить теперь так, словно эти несчастные люди-ростовые куклы, рекламирующие что-то (российскую агрессию?) у метро. Что рожать, как писал Стивен Кинг, придется дома.
Вся жизнь, однако, была потрачена на другое.
На мечту о большом чужом мире — с Россией как местом временного перетаптывания, вынужденной командировки, где нет смысла тратить лишнее и чем-то всерьез заниматься, кроме самого срочного, сверхприбыльного и остро необходимого.
Султанат не хотел быть империей, и уж тем более не хотел — нацией. Он хотел быть крупной торговой фирмой — хоть и с некоторыми экзотическими особенностями, — которая живет под общей западной крышей. И это не получилось.
Отсюда — нынешний тупик нашей власти.
Не хочется воевать. Но не хочется и налаживать мирную, но отдельную жизнь, ведь это значит — вкладывать миллиарды во всех этих дармоедов. Врачей, учителей, профессоров, инженеров, программистов, и я уж не говорю — активистов и грантополучателей, об этом и думать противно.
А хочется быстро договориться. Помахать перед носом лондонских дипломатов танками и ракетами (кнут), признаться им в любви и вечной дружбе (пряник), снять санкции и жить себе, поживать, добра наживать. В Кенсингтоне и Найтсбридже.
Но, повторяю, не выйдет.
РФ, конечно, торговая фирма, зато Россия — великая страна.
Кому — любимая, кому — опасная, но в маленький высокодоходный командировочный султанат ее физически не впихнешь.
Так что придется терпеть этот мучительный разрыв с заграницей.
Придется через не хочу, со слезами, проклятиями, упираясь, ногтями цепляясь за саммиты и переговорные столы, — все-таки строить свое государство.
