Подход Musica36 действительно меняется. Если еще совсем недавно лейбл представлял собой братию Адиля, то теперь он постепенно отходит от статуса казахстанского рэп-объединения — и новые резидентки Музыки, Сестры, тому доказательство. Лейбл наполняется свежими именами и диктует моду, далекую от той, что мы видели на его заре.
Адиль зацепился за Сестер и их продюсера Пашу, увидел в их музыке коммерческий потенциал, но не стал превращать их в лощеных поп-звезд, дав полную творческую свободу. Благодаря этому решению русская музыка, находящаяся на одном уровне по качеству с Джеймсом Блейком и Фрэнком Оушеном, наконец-то собирает заслуженные сотни тысяч прослушиваний.
Мы решили побеседовать с Сестрами, чтобы узнать об их отношении к поп-музыке, сотрудничестве со Скриптонитом и сложностями в совместной работе.
– Как думаете, почему явление смарт-попа, к которому вас относят, так популяризировалось в РФ в этом году? Надолго ли задержится этот тренд в индустрии?
Настя:
Мы вообще не особенно думаем про жанры и тем более про поджанры, тут нам сложно рассуждать. Мы делаем поп-музыку, и как по мне, в идеале это подразумевает разнообразие. Вот мы часть этого разнообразия.
Маруся:
Я впервые слышу про смарт-поп, как я понимаю, это просто очередное название для альтернативной поп-музыки. В русскоязычном пространстве ее сейчас как-будто меньше, чем должно быть. Так что мне кажется логичным, что эта область развивается и появляются новые имена.
– Есть ли у российской поп-сцены шанс стать полностью самобытной, но без жуковщины? Ваше отношение к жанру хаус-попа?
Настя:
Думаю, что вообще никакая поп музыка не может быть полностью самобытной. Она изначально произошла из смешения культур, а в Россию вообще пришла сильно позже. Поэтому, наверное, лучше не загоняться по этому поводу, слушать и делать то, что нравится.
Если говорить про какую-то национальную идентичность, то ее просто сложно избежать. Язык и среда оказывают довольно сильное воздействие на то, что ты делаешь, даже если этого не замечаешь. Например, я часто слышу мотивы народных песен даже в самой новой музыке или какое-то настроение типичное для людей, которые здесь живут.
Маруся:
А по поводу возвращений к старой эстраде СНГ: скорее всего, это происходит, потому что у многих людей вайб этой музыки ассоциируется с детством, чем-то родным и знакомым. Она же звучала отовсюду. И возможно поэтому подобное популярно до сих пор, просто срабатывает узнавание.
К хаус-попу отношение максимально нейтральное.
– Каковы ваши главные сложности в совместной работе?
Маруся:
Нам нравится работать вместе, серьезных сложностей я даже не вспомню.
Настя:
Мы, конечно, спорим друг с другом из-за каких-то строчек в тексте, например, с Пашей тоже бывает, но в целом с этим всё ок, так мы многому учимся друг у друга.
– Как вы взаимодействовали в детстве? может, есть интересные воспоминания?
Настя: Нормально взаимодействовали, не могу вспомнить, чтобы мы ругались или что-то в этом роде.
Маруся:
Однажды в довольно раннем детстве мы подрались из-за игрушечного микрофона, и я кинула его Насте в голову. Она уклонилась, и травмы удалось избежать, но еще неделю потом жили с разбитым окном. А так в целом мы были нормальными дружными сестрами.
– Каково, будучи поп-музыкантами, начать сотрудничество с главным рэп-артистом в стране?
Настя:
Мы рады, что так получилось. Мы давно любим музыку, которую делает Адиль, и теперь мы делаем свою там же, под общей крышей. Поп музыка или рэп тут не играют роли.
– Творческий процесс до музыки36 и после — есть ли какая-то разница в подходе к делу, ощущается ответственность, появляются ли новые внутренние рамки?
Маруся:
Хоть сам творческий процесс почти не изменился, внутреннее ощущение немного другое. Мы были сами по себе и давали обещания только друг другу, а сейчас у нас есть команда и мы конечно чувствуем дополнительную ответственность, но это тоже нормально.
