Монархия в современном мире — это замечательная идея.
Замечательная вовсе не в смысле самодержавия — за этим, увы, в двадцать первом веке только к Саудовской Аравии, Свазиленду и королю Тупоу Четвертому (такой тоже недавно был, да), а — в качестве национального образца.
Хорошо, когда в стране есть ее живые символы: специально подготовленные с рождения люди, во многих поколениях посвятившие себя только ей, и на которых ориентируются все те, для кого государство и нация — это не только налоги, труба и все прочие хозяйственные нужды, но и — гражданская, если угодно, сакральность, традиция и связь времен.
Больше того, нынешняя монархия помогает и демократии. Ведь если та самая сакральность власти и непрерывность национальной культуры сконцентрирована в тех, кто ничем не правит и мирно принимает парады, навещает детские дома и награждает героев, то реальные начальники превращаются в легко сменяемых премьеров, ответственных за налоги, а вовсе не диктаторов и квазицарей, которыми они делаются, когда нет царя настоящего и весь груз роли отцов нации сваливается на них.
Существенно, однако, то, что монархия — это, повторяю, национальный образец.
Образ.
Этот царь-король, который ничем не правит, но зато много кого представляет и много чего символизирует, должен выглядеть так и вести себя так, чтобы даже самые неприятные республиканцы и коммунисты слегка устыдились набрасываться на него с руганью.
И в этом смысле наш несчастный народ, которому так страшно не повезло в 1917 году и снова не повезло в 1991 году, сделался еще раз объектом исторического издевательства, когда единственным предложенным ему образцом монархической реставрации оказались Кирилловичи.
Дело даже не в том, что их права на престол глубоко сомнительны и не признаются всеми остальными потомками Романовых (заметим, намного более приятными людьми), а их положение во время войны отличалось некоторой неоднозначностью.
Дело в том, что они катастрофически не справились с тем, чтобы создать тот самый образ русского престола.
Вместо этого они создали образ ряженых, похожих на казачьих атаманов из постсоветских 1990-х, — китч, фарс и предмет для всеобщих насмешек, трагически компрометирующий высокую монархическую идею.
Роковой момент в их семейной истории — это, думаю, крайне неудачная женитьба деда Владимира (кстати, последнего, у кого
правильный образ еще был или мог быть). Ему, если уж он задумывался о реставрации династии, а не только о своих чувствах, стоило бы искать невесту в благородных домах Северной Европы. Но он принял другое решение — и его следствием стало то, что теперь «дом Романовых» годится скорее для восстановления монархии в краях Бидзины Иванишвили, а совсем не в России, где популярны прямо противоположные представления об идеалах и образцах.
На этот цирк больно смотреть.
И, тем не менее, я предлагаю помнить о том, что русский престол — это не то веселое ряженое мимино, что мы имеем несчастье видеть, и что в мире, на самом-то деле, есть достойные и красивые люди, способные возродить в России лучшую из форм символической власти.
