Таксист опознал, приветствовал с изрядным пиететом: слушает он радио, в том числе нас всех, во главе с Соловьёвым, на Вестях ФМ, и внезапно, в ходе разговора — дорога была скучная, смена заканчивалась, чего же не развлечь беседой позитивно настроенного человека, коли ему охота, порекомендовал обязательно уверовать или, как он сказал: «прийти к Б-гу». Вопрос: зачем? — его озадачил. А в самом деле, зачем? Для того, чтобы жить если не абсолютно праведной, то как минимум, правильной жизнью, вера не нужна. А если так живёшь не потому, что полагаешь это единственно верным, а лишь только из-за того, что надзора небесного воинства боишься, так какая же это вера? Это страх наказания. С тем же успехом можно так под угрозой дубинки надзирателя жить, полагая себя выше тех, кому она для того, чтобы вести себя нормально, не нужна.
Ради того, чтобы в конце жизни Г-дь тебе за добро воздал? Ну-ну. Воздадут тебе, как же. А потом догонят и ещё раз воздадут. Прадед — мамин дедушка, был, судя по рассказам всех, кто его знал, включая последнего Любавического Ребе, самым щедрым и добрым человеком на свете. Помогал всем бедным, кому только мог, прятал людей и от преследований царских властей, и от погромов, не брал с бедняков, живших в его домах, плату за аренду, держал открытый стол для тех, кому нечего было есть… Его даже в революцию и Гражданскую войну никто не тронул, да и после новые власти не репрессировали. А умер с голоду и холоду, в палатке, заваленной снегом, в эвакуацию, где-то под Орском. И ничего ни от него, ни от его жизни не осталось, даже могилы. Одни воспоминания.
Один дед был добряк, умница, весельчак… Погиб в войну. Даже до фронта не добрался — отморозил ноги и умер от гангрены. Второй всю жизнь воевал — вся грудь в орденах, строил военные базы на всех морях и океанах, а после ухода из действующей армии объекты «Спецстроя» и был кристально честным человеком. Ничего не оставил после себя, кроме фотографий, кортика, орденов, да собрания сочинений Лескова. И то, кортик с орденами его вторая жена себе забрала. Но он хотя бы умер в старости. А отец был гениальным изобретателем и конструктором, его патенты и лицензии были в десятки стран проданы, маму и нас, детей, очень любил, руки были золотые — всё мог и умел, а до пенсии не дожил. Сердце. И через два месяца все выплаты по его изобретениям остановили. Зачем платить? Умер же человек…
Тесть был редкого таланта, потрясающим сварщиком. Отлично делал всё, за что брался. Очень любил семью и тоже рано умер — за два месяца до отца. Рак лёгких его свёл в могилу, хотя лечили от плеврита, которого у него не было. И снова то же самое. Никто, кроме домашних, о нём и не вспомнил. Какая после этого вера? В кого? Если в высшие силы, так что ж они никого не защищают и никому не помогают из тех, кто это больше всех заслужил? Если в тех, кто называет себя и кого люди считают их земными представителями, так тем более. Неважно, в каких храмах они служат. Видел их иерархов, на всех уровнях. Есть неплохие люди, есть средние, есть очень плохие. Не в том суть. Что до веры — делай, что должен и будь, что будет. За добро никто всё равно спасибо не скажет.
Да оно и не надо. Раз ты его делаешь, значит тебе от этого хорошо и тебе это нужно. И когда не делаешь зла — тем более. Ты его не потому не делаешь, что тебе его делать не велено, а потому, что у тебя совесть есть. Если она, конечно, есть. Много тех, у кого она спит, или вообще в первичных заводских настройках напрочь отсутствует. И тут, верует в Б-га этот человек, не верует, или говорит, что верует, а может искренне так и считает… Говоря о вере, люди в основном подразумевают всего лишь религиозные обряды. А что понятия эти отличаются друг от друга, зачастую даже не подозревают. Это отсюда «Не согрешишь, не покаешься» и прочее, в том же роде. Что до Г-да Б-га, когда и если он и вправду существует, что для него, всеведущего и всемогущего наши фокусы? Он в суть вещей смотрит. Если, конечно, вообще на нас отвлекается…
