Вроде как весна на дворе. А вроде как и не весна. То теплеет. То холодает. То дождь. То солнце — но какое-то неуверенное. Посветит и перестанет. По ночам вообще погода мартовская, дуборина дубориной. При этом бобры под забор посёлка прорыли ход и откровенно покушаются на растущие на огороженной территории деревья — одно успели на треть подгрызть, пока не спохватились и не огородили их металлической сеткой, уповая на то, что эти чрезвычайно умные коллективисты-строители животного мира пока не научились с рабицей справляться. Хотя, кто их знает… Во всяком случае, во всех книгах про них пишут, что они предпочитают лиственные породы деревьев, а у нас они на зуб осенью даже хвойные попробовали. Совсем оголодали, что ли? Или озверели вконец?
Кто не сильно в курсе, насчёт реальной природы, и ориентируется насчёт бобров исключительно по мультикам и доброй детской книжке «Саджо и её бобры», бобр — зверь не только умный, работящий и семейно ориентированный, но и исключительно храбрый. Особенно когда кто-то покушается на его бобрят. А поскольку весит европейский бобр до тридцати килограммов, а канадский, который у нас тоже водится и растёт всю жизнь, так и до сорока пяти… Мышцастая, очень подвижная и жёстко территориальная бензопила, а не зверь. Поди его, отгони, если он уверен, что он у себя дома, а люди там непонятно кто, непонятно откуда они взялись, да ещё перекусить растущими исключительно для его удовольствия вкусняшками мешают. А укус даже некрупного бобра — это, надо сказать, нечто особенное.
По росту ему самое то бить человека в пах, низ живота, под колено или в паховую артерию. Что он с особо выдающимися идиотами и делает. Не для того, чтобы потом их съесть — такого за бобрами отродясь не водилось, и в этом их никто и никогда не обвинял. Но от этого тем, кого бобр ненароком атакует, не легче. Впрочем, тут мы квиты с ними не будем по определению. Сколько бобров человек на шкуры извёл, сколько перебил из-за бобровой струи или пустил на мясо… В охотничьих ресторанах его в наше время не так часто можно встретить — вышла бобрятина из моды, но кто из любителей дичи пробовал, хвалят. Автору доводилось с ней встречаться — отличное мясо. А бобровый хвост, говорят, вообще деликатес. Но курицу или говядину встретить в меню легче.
Что до меха… Роскошный у бобра мех, только из моды вышел — и давно. Да и слава Б-гу. А то в начале прошлого века почти извели бобров на шубы, шапки и меховые полости для саней. Человек это вообще исключительно хорошо умеет: природу изничтожать. Притом, что на живого бобра гораздо интереснее смотреть, чем на его чучело. И хотя массовое наблюдение за животными и фотоохота, как замена охоты настоящей, у нас в стране пока большого распространения не получили (что жаль), бобр с его хатками и плотинами — реальный кандидат на роль суперзвезды будущего экологического туризма. Очень уж зверь прикольный. Да и репутация у него хорошая: детские писатели, иллюстраторы их книжек и мультипликаторы постарались. Опять же, биоразнообразие там, где живут бобры, растёт не по дням, а по часам.
Звери и птицы вслед за бобром числом и видами сильно прибывают. Растительность от его трудов праведных по организации прудов и каналов разрастается. Что не может не радовать всех, кто на природе живёт, кроме тех, кому выписали дачные участки в осушенных в своё время низинах, которые теперь, благодаря бобрам, превращаются в аналог итальянской Венеции, только посреди Среднерусской равнины. А когда бобр на подтопленном его стараниями участке ещё и до плодовых деревьев и кустарников добирается (а добирается он до них обязательно)… Ну, тут или-или. Не бывает такого, чтобы все всеми довольны были в этом мире. То бобры нас. То мы бобров. То мы сами друг друга. Одни только бобры на других бобров не охотятся. Такие молодцы! Хотя, они же не люди — звери. Помилосердней будут…
