Вспомнил сейчас, что лет восемь-десять назад была совсем другая жизнь.
Помню, как-то мы собрались на дискуссию для журнала «Афиша»: Капков (как чиновник), я (как свободный лоялист и относительный консерватор), Навальный (как радикальный оппозиционер) и Сапрыкин (как умеренный либерал). И — очень даже мирно и дружелюбно все спорили, никакого конфликта.
А когда я пришел в твиттер — не люблю твиттер, но это неважно, — кто собрал мне там первую тысячу подписчиков, угадайте?
И в те же годы на дне рождения Шаргунова — где-то в кафе за спиной памятника Долгорукому — рядом за столом были и Лимонов, и — Бабченко. Все выпивают, смеются.
Тогда же, на празднике Эха: стою, выпиваю с Айдером Муждабаевым, а затем к нам приходит Захар Прилепин в немыслимой какой-то шубе. И тут же Альбац мимо проходит: Митя, напишете нам что-нибудь в Нью-Таймс?
Дико все это звучит теперь, не правда ли?
Но так было.
И совершенно не Путин разрушил это.
И не Болотная — она тоже не поссорила никого.
И уж тем более не расследования про все эти вечные шубохранилища.
Пропасть в некогда общем садике вырыл 2014 год.
Или, если не обсуждать конкретные события — которые к тому же наглухо зацементированы цензурой фейсбука, — то эту пропасть и эту ненависть создала вот какая проблема.
Готовы ли мы к тому, что в обмен на так называемую «свободу», то есть расширение политического участия и непредсказуемость политического выбора, — надо будет что-нибудь и кого-нибудь сдать?
Тем самым людям, которые раздают лицензии на «свободу», совсем как на операционную систему Windows, — им сдать, и еще, может быть, кому попало — в хаосе «освобождения».
Готовы? Или не очень?
Напоминаю, что у России в 2021 году есть десять — минимум десять! — конфликтов разной степени замороженности или опасности, которые пахнут кровью, трагедией, войной, и где так или иначе имеют место наши интересы, наши военные, наши земли, наши союзники и сателлиты, наши люди по крови, наши люди по паспорту etc.
Крымский, донецкий, приднестровский, осетинский, абхазский, курильский, карабахский, минский, сирийский и северокавказский.
Список, кстати, может пополниться.
Понятно, что это разные истории.
Но везде, повторяю, есть русский интерес, а есть какой-то чужой — и глубоко нам враждебный.
И ответ людей, которые «выбрали свободу», звучит так: наплевать, все отдать, отовсюду уйти.
Не хотим быть как Тэтчер на Фолклендах, хотим быть как Ельцин в Беловежской пуще.
А иначе у них не выйдет.
Ведь чтобы получить хоть какую-то помощь на «дело свободы» и «свержение тирана» — надо согласиться на что-то, что выгодно источнику этой поддержки.
Да и трудности в этом, честно говоря, никакой нет.
Им ведь это и нужно.
Потому что мы плохие, а все вокруг нас — хорошие, американская база полезна, а русская — от нее один вред, и все в мире желают нам добра, а мы сами себе должны желать разоружения и самоупразднения, долой империю, долой агрессию, долой силу (если она наша), долой национализм (если он русский), и тогда, может быть, мы станем этакой травоядной Финляндией, прогрессивной и процветающей, от Балтийского моря до Тихого океана, а если внезапно получится так, что никакой Финляндии не будет, а будет огромное Сомали с серией войн, беженцами, голодом, резней, унижениями, контрибуциями и оккупацией — что ж, значит, рабская ментальность оказалась сильнее, надо покаяться и пострадать, а мы пока что поедем в Берлин или в Лондон, займемся там лекциями и книгами об очередной неудаче демократии в России, ну а когда-нибудь попробуем еще раз, если никто ядерную бомбу у вас там на руинах случайно не взорвет.
Логика, конечно, хорошая, проверенная. Два раза так уже было.
Но находятся упрямые люди, которые на это заманчивое предложение отвечают как-то неинтересно.
Они говорят: нет.
Обсуждать смену власти, обсуждать дело свободы, прогресс, молодость мира, весну и надежду на лучшее — можно только при одном условии.
Никогда.
Никому.
Ничего.
Никого.
Не сдавать.
Ну как, годится вам такая свобода? — если без отступления, разоружения, покаяния, дружбы с заграницами, — свобода только для своих, а для остальных — кукиш.
И тут уже на той стороне — полное разочарование.
В самом деле, зачем нам бороться за конкуренцию между Петровым и Сидоровым, кто из них русский патриот крепче и честнее другого, если это никак не помирит нас с Энтони Блинкеном, еврокомиссарами и всеми послесоветскими столицами?
Вот это всех и поссорило.
Одни могут обойтись без государства, если у них есть внешний мир.
А другие как-нибудь проживут без свободы, если уж государство выдерживает оборону от внешнего мира.
И никаких перспектив для прекращения этой вражды я, увы, не вижу.
