Полезно помнить о том, что эти милые люди, которым так хочется все вокруг разнести и сплясать на руинах, ведь у них так трагически мало свободы и тиран Путин простер совиные крыла, — так вот, у этих милых людей есть два по-настоящему слабых места.
Одно из них — это отказ государства сдаваться.
Они никогда вам не скажут об этом, но вся их напыщенная, сиропная риторика про выйтинаплощадьвназначенныйчас, про самих себя — таких благородных и таких отчаянных, иначе как жить, как дышать, возьмемся за руки, покрась юзерпик, выставь флажок, — она прячет свою маленькую тайну в заднем кармане.
И тайна эта состоит в том, что благородство-достоинство-флажок-юзерпик отлично работают, но только если чиновники решили играть с революцией в поддавки.
И мы помним, как это было, когда та самая «партия жуликов и воров» сама собирала Навальному подписи для выдвижения в мэры, а сторона обвинения — подавала ходатайство о его освобождении из тюрьмы.
О, как хорошо раскрашиваются юзерпики и поднимаются флажки, когда растерянные полицейские, судьи, министры и губернаторы почему-то набрасывают тебе мячи, а ты такой храбрый, такой возмущенный — гол, гол, и вот уже зло побеждено.
А если нет? Если та сторона не захочет сдаваться?
Как это было в Минске, где один всеми проклинаемый директор совхоза вдруг взял, да и отказался подыгрывать толпе с флажками.
Она, толпа, вся из себя и модная, и молодая, и такая свободная, и все дизайнеры-рестораторы-феминистки-веганы с подкастами в наборе, давай-давай, уходи, мы евробудущее, а ты вчерашний день, а он — ну никак.
И — вы не поверите, но они сдулись.
Все это будущее, вся эта молодость, весь этот тысячеголосый завывающий легион — булькнул, пшикнул и скис перед лицом одного-единственного человека, который решил, что он готов держаться.
И это — урок нашим начальникам.
Если всего-навсего не поддаваться, если вести себя как Николай Павлович в двадцать пятом году, — они не пройдут.
Но это про власть.
А теперь кое-что и про нас.
Дело в том, что вся картина мира активистов с флажками крепится на одном гвозде: на идее, что по ту сторону стоят они — такие хорошие, — а по другую сторону нет никого, там пустота, и только ряды омоновцев со щитами, да и тем, как было сказано выше, кто-то однажды должен дать приказ бросать щиты и расходиться.
С их точки зрения, на другой стороне нет людей.
Нет ни общества, ни своей точки зрения, ни идеи, ни веры, так, телевизор что-то бормочет, а его, опять-таки, нужные человечки смогут вовремя переключить.
И вот этот-то гвоздь нужно вытащить, после чего вся эта картина мира с грохотом полетит на пол.
Потому что нет больше того удобного положения, что было у них на смертном одре СССР, когда все, ну буквально все — против государства, а за — никто.
Потому что теперь за этим глубоко несовершенным, но все-таки нашим государством — тоже стоят люди.
Там стоим мы.
Частные лица со своим мнением, а никакой не телевизор, але, юзерпики-флажки-веганы, вы отстали от жизни, против вас играет уже не команда телезрителей, и не Киселев-Соловьев, и даже не Путин, а — отдельные люди.
И нас очень много.
И у нас есть буквально один вопрос.
А вы правда еще не поняли, что вам тут нечего ловить?
