Эмоциональная суть нашей официальной политики в двадцать первом веке — это обида и зависть.
Все началось с того чувства, что когда-то испытывал казенный человек по отношению к частному жулику.
Почему он — бывший фарцовщик, бывший тренер по каратэ, бывший перекупщик компьютеров при комсомольском кооперативе — живет хорошо, мнит себя невесть кем и меня мелко видит, — а я, начальник, директор, майор, генерал, — так, бумажки перебираю в пыльном кабинете и иногда получаю конверт, если ему, повелителю новой жизни и главному пацану, что-то от меня нужно.
Почему он решает вопросы за гаражами, а я, государство, вопросы за гаражами решать не могу?
Еще как могу!
И это будут такие гаражи, что вы упадете и не встанете.
И все вопросы решили, и гаражи появились, и те, от кого это требовалось, упали и больше не встали.
Но вдруг возникла новая проблема.
Возникло новое чувство, и уже не к здешнему кооперативному жулику, а к блестящему заграничному иностранцу.
Почему он — британский аристократ, американский дипломат, швейцарский банкир, еврочиновник — говорит от лица большого мира, распоряжается красивой жизнью, мнит себя невесть кем, — а меня мелко видит?
И не надо рассказывать, что у него там якобы свобода, гражданское общество, политические институты, независимый суд, что там еще по списку, — а у меня вопросы за гаражами.
Чушь это все. У него тоже вопросы за гаражами.
Просто мы с ним должны, наконец, их решить в мою пользу.
И мне нужен такой гараж, чтобы он закачался, подлец.
Но гараж нужной степени грандиозности все никак не построится, и подлец не качается, и не кончается зависть и обида.
Здесь хорошо было бы поставить точку, если бы я был либеральной пропагандой.
Но я — не она.
А у нее альтернатива такая: не надо обиды.
Бессмысленно соревноваться, ругаться, что-то доказывать, ревновать и решать вопросы, товарищи государственные пацаны.
Надо подчиняться.
Слушаться и подражать.
Кому какое задание даст настоящий хозяин, такое и выполняйте: кому-то — ездить туда-сюда на велосипеде и разоблачать мужской шовинизм, кому-то — исследовать постколониальную оптику и эксплуатацию таджикской идентичности, ну а кого-то, по просьбе особо доверенных и отставленных кадров из числа бывших фарцовщиков, все-таки отведут за гаражи и решат там вопрос.
Что поделаешь.
Ведь если хозяева настоящие, а не обиженно-самодеятельные как вы, то и гаражи у них совсем другие, как вы не понимаете.
Это свободные, гражданские, независимые гаражи, а за ними — там, в темноте, — побеждается шовинизм.
Главное, слушайся и повторяй.
Я-пло-хой.
Я-во-всем-ви-но-ват.
Я-ок-ку-пант.
Я-за-ви-до-вал-за-гра-ни-це.
Я-ей-дер-зил.
Ме-ня-на-ка-жут.
Я-у-па-ду-и-не-вста-ну.
Вот, молодец, усваиваешь постколониальную оптику.
