Лимонова нет

Рубрики: [Фейсбук]  
Метки:

Лимонов был самый любимый.

Самый любимый и самый главный — в том огромном мире, который он создал, в той захватывающей жизни, которую он прожил, — хотя для него, конечно, было важнее быть главным.

Любите или не любите, — слушайте.

И слушали, и слушались.

Самим собой однажды и навсегда сочиненный харьковский хулиган, московский поэт и портной, блестящий жених красавицы в церкви в Брюсовом переулке, великий и несчастный эмигрант, чей одинокий Нью-Йорк встал рядом с городом Капоте и Скорсезе, непослушный и едкий парижский романист, терпеливый и любящий муж, байрон на нескольких войнах, друг всех сепаратистов и мятежников, лидер сопротивления распаду и унижению послесоветской России, партийный вождь лучших революционных детей, первый политзаключенный двадцать первого века, непримиримый враг всего либерального, всего мягкого, всего лощеного и расслабленного, злой знаменитый старик, которому ханжи не могли дать Нобелевскую премию, но его слава и его книги обойдутся и без нее, — он был человек такой гордый и такой сильный, что не мог верить в Бога, но Бог уж точно верил в него, если так открыл его миру и дал ему такой дар и такую судьбу.

Лимонова нет — это все равно что нет берега моря, нет горы, нет горизонта, нет того места, откуда так хорошо и далеко видно, и где можно сидеть, смотреть, молчать, думать о том, как тебя мало, а всего вокруг — много.

Его было так много, что ему ничего не было нужно.

Он презирал семью, собственность, хлопоты, вещи, библиотеки, саму идею, что надо что-то копить, мелочиться, с кем-то или с чем-то носиться.

Он исчез в свои семьдесят семь из съемной квартиры, как студент, которого веселая девка позвала на юга.

Он — как и положено деду, как это делают настоящие старцы — своим примером учил, каким надо быть, но так, как он, не получится, хочется же за кого-нибудь прятаться, хочется за что-то держаться.

А ему не хотелось.

Он был — сама свобода.

И последний урок его жизни состоит в том, что и умер он в тот момент, когда все вокруг рушится, когда все привычные и удобные связи и правила теряют силу, когда день за днем исчезает все то, что он считал мусорной ерундой, и остается только то элементарное и то грандиозное, из чего сделан человек в его низких и высоких фрагментах: смелость и страх, власть и хаос, предназначение и борьба.

Теперь весь мир живет так, как хотел и умел жить Лимонов.

Он победил.

А мы проиграли.

Дед вышел вон, а мы — самопровозглашенные, как его любимые сепаратисты — внуки и внучки, мы будем выживать в его мире уже без него.


Дмитрий Ольшанский


Оставьте комментарий



««« »»»