Аристотель в «Никомаховой этике» описывает мир идеальных людей — людей, стремящихся к добродетели, будто заключивших конвенцию не досаждать друг другу.
Но много вы встречали добродетельных людей?
Еще. Высшую добродетель старикан видел в пассивном созерцании, но если Алена Водонаева, одна из моих самых одаренных учениц, хоть сколько-нибудь добродетельна, то «пассивное созерцание» — это не про нее.
Она любит активную жизнь даже больше, чем акулы кровь, и я очень долгое время даже полагал ея своим женским эквивалентом.
У нас с ней свои печки-лавочки, мы симпатизируем друг другу, мы работали вместе, она излагает лучше (есть же на кого равняться!), чем эти… что накинулись на нее и подвергли остракизму; она владеет искусством эристики и обладает снайперской реакцией; живая как ртуть, как Отарик (это одно; синонимы), она только что не первая в истории рубаха-девка, рубака, не боящаяся рати, ей и Володин не указ, не говоря про гномов.
По крайности, Водонаева в чумные времена не дошла, не докатилась до крайности: не потеряла себя, печется о самосохранении.
Изменился весь тон жизни, сама АВ, как это вы называете (я не люблю это слово), перебесилась, но яркости у нее не отнять.
Она истово бьется за свою правду, не так чтобы неизменно, но часто делает это в высшей степени убедительно, зная, что имеет на свою правду право.
Не изображайте из себя идиотов, даром что у вас это получается пугающе органично: все мы понимаем, сколько темных чмырей и записных аферистов уже начали копошиться вокруг маткапитала; это понимает даже Пугачева Алла.
Но будь хоть трижды упоительно красива и сногсшибательно умна, если за твоими плечиками изящными хтонический ужас «Дома»-666, ты навсегда в глазах одержимых ригористов не кокетка, но кокотка, и кивки на Шэрон Стоун — хоть стони, хоть волчицей вой — тебе не помогут.
Маткапитал — тем более.
Водонаева это понимает, но как опытный боец она знает и другое (когда-то я подсказал): если поехала по магистрали, нечего тосковать по окольным стежкам; но тогда делай это красиво, чтоб профиту добыть (у нее это, верно, называется монетизацией).
Тут уж не до Аристотеля.
