В некоем царстве жил-был старик со старухою в великой бедности.
Ни много, ни мало прошло времени – померла старуха. На дворе зима стояла лютая, морозная.
Пошел старик по соседям да по знакомым просить, чтоб
пособили ему вырыть для старухи могилу. Только и соседи, и знакомые,
зная его великую бедность, все начисто отказали.
Пошел старик к попу. А у них на селе был поп куда жадный, несовестливый.
- Потрудись, – говорит – батюшка, старуху похоронить.
- А есть ли у тебя деньги, чем за похороны заплатить? Давай, свет, вперед…
- Перед тобой нечего греха таить: нет у меня в доме ни
единой копейки. Обожди маленько, заработаю – с лихвой заплачу. Право
слово заплачу.
Поп не захотел и речей стариковых слушать:
- Коли нет денег, не смей и ходить сюда!
“Что делать? – думает старик. – Пойду на кладбище, вырою как-нибудь могилу и похороню сам старуху”.
Вот он захватил топор да лопату и пошел на кладбище.
Пришел и начал могилу готовить: срубил сверху мерзлую землю топором, а
там и за лопату взялся. Копал-копал и выкопал котелок. Глянул – а он
полнехонько червонцами насыпан, как жар блестят!
Крепко старик обрадовался:
- Слава тебе, господи! Будет на что и похоронить, и помянуть старуху!
Не стал больше могилу рыть, взял котелок с золотом и понес домой.
Ну, с деньгами, знамое дело, все пошло как по маслу!
Тотчас нашлись добрые люди: и могилу вырыли, и гроб смастерили. Старик
послал невестку купить вина и кушаний и закусок разных – всего, как
должно быть на поминках. А сам взял червонец в руку и потащился опять к
попу.
Только в двери, а поп на него:
- Сказано тебе толком, старый черт, чтоб без денег не приходил, а ты опять лезешь!
- Не серчай, батюшка, – просит старик, – вот тебе золотой – похорони мою старуху. Век не забуду твоей милости.
Поп взял деньги и не знает, как старика принять-то, где посадить, какими речами умилить:
- Ну, старичок, будь в надежде, все будет сделано. Старик
поклонился и пошел домой, а поп с попадьею стали про него
разговаривать:
- Вишь, старый черт! – говорят. – Беден, беден, а золотой
отвалил. Много на своем веку схоронил я именитых покойников, а
столько ни от кого не получал.
Собрался поп со всем причетом и похоронил старуху как следует.
После похорон просит его старик к себе помянуть покойницу.
Вот пришли в избу, сели за стол, и откуда что взялось! – и вино-то, и кушанья, закуски разные, всего вдоволь.
Гость сидит, за троих обжирается, на чужое добро зазирается.
Отобедали гости и стали по своим домам расходиться. Вот и
поп поднялся. Пошел старик его провожать, и только вышли на двор -
поп видит, что со стороны никого больше нету, и начал старика
допрашивать:
- Послушай, свет, покайся мне, не оставляй на душе ни
единого греха – все равно, как перед богом, так и предо мною: отчего
так скоро сумел ты поправиться? Был ты мужик скудный, а теперь на поди
– откуда что взялось! Покайся-ка, свет, чью загубил ты душу, кого
обобрал?
- Что ты, батюшка! Истинною правдою признаюсь тебе: я не крал, не грабил, не убивал никого. Клад сам в руки достался.
И рассказал, как все дело было.
Как услышал эти речи поп, даже затрясся от жадности. Воротился домой, ничего не делает – день и ночь думает:
“Такой лядащий мужичишка и получил эдакую силу денег! Как бы теперь ухитриться да отжилить у него котелок с золотом?”
Сказал про то попадье. Стали вдвоем совет держать. И присоветовали:
- Слушай, матушка, ведь у нас козел есть?
- Есть.
- Ну, ладно! Дождемся ночи – обработаем дело как надо.
Вечером поздно притащил поп в избу козла, зарезал и
содрал с него шкуру совсем: с рогами и с бородой. Тотчас натянул
козлиную шкуру на себя и говорит попадье:
- Бери, матушка, иглу с ниткой, закрепи кругом шкуру, чтоб не свалилась.
Попадья взяла толстую иглу да суровую нитку и обшила его козлиною шкурою.
Вот в самую глухую полночь пошел поп прямо к стариковой избе. Подошел под окно и ну стучать да царапаться.
Старик услыхал шум, вскочил и спрашивает:
- Кто там?
- Черт.
- Наше место свято! – завопил мужик и начал крест творить да молитвы читать.
- Слушай, старик, – говорит поп, – от меня, хоть молись,
хоть крестись, – не избавишься. Отдай-ка лучше мой котелок с деньгами,
не то я с тобой разделаюсь. Ишь, я над твоим горем сжалился, клад
тебе показал, – думал – немного возьмешь на похороны, а ты все целиком
и заграбил.
Глянул старик в окно – торчат козлиные рога с бородою; как есть нечистый.
“Ну его совсем и с деньгами-то, – думает старик. – Наперед того без денег жил и опосля без них проживу!”
Достал котелок с золотом, вынес на улицу, бросил на землю, а сам в избу поскорее.
Поп подхватил котелок и припустил домой.
Воротился.
- Ну, – говорит, – деньги в наших руках. На, матушка,
спрячь подальше да бери острый нож, режь нитки да снимай с меня
козлиную шкуру, пока никто не видал.
Попадья взяла нож, стала было по шву нитки резать – как польется кровь, как заорет поп:
- Матка, больно, не режь! Матка, больно, не режь!..
Начнет она пороть в ином месте – то же самое. Кругом к телу приросла козлиная шкура.
Уж чего они не делали, чего не пробовали, и деньги
старику назад отнесли – нет, ничего не помогло. Так и осталась на попе
козлиная шкура.
