К 70-летию Градского заказали книгу. Второй раздел назвал «Другие о Градском». Из беседы с Валентиной БИРЮКОВОЙ я здесь решил воспроизвести не только пассажи моей очаровательной собеседницы о самом Градском, но и про сакраментальный «Голос», само собой.
— Все люди, которые бывают в проекте «Мимонот», — бесспорно, талантливые. Это тот критерий, по которому я гостей и отбираю. Но не всегда и не все красивые. Сегодня тот случай, когда гость и красивый, и талантливый: это Валентина Бирюкова. Здравствуйте, Валентина!
— Здравствуйте, Евгений Юрьевич! Признаюсь честно, мне очень приятно слышать от вас комплимент, потому что я в принципе их очень редко получаю. Вот красавицей крайне редко кто-то называет, практически никто.
— Ваш наставник, например, Александр Борисович Градский.
— Александр Борисович нас просто всех очень любит, и мы все для него умницы и красавицы.
— О, нет, поверьте, Александр Борисович отнюдь не всех любит. Он мизантроп, по мне: в принципе людей не привечает, давайте называть вещи своими именами. Градский бесспорно ценитель вокальных данных, прежде всего, талантов. И ценитель женской красоты. Хотя он отбирал вас вслепую, в «Голосе» так заведено. Расскажите, как это было, как у вас сердечко екнуло, к вам же, по-моему, все повернулись.
— Нет. Повернулись три наставника, все, кроме Пелагеи. Как ни странно, накануне по совету своего друга я представляла другую картину, он мне говорит: ты должна визуализировать свои желания и мысленно представить, что к тебе оборачивается тот, кого ты хотела бы. Представляете, Пелагею я хотела. Я сидела и ясно видела, как она поворачивается. Магия… но она-то и не повернулась. Я верующий человек, я понимаю, что это сверху кто-то сделал, не «повернул» именно Пелагею. Потому что понимал Господь Бог, что если она повернется, я пойду к ней, а мне нужно к Александру Борисовичу Градскому. Я говорю это без иронии, я действительно так думаю. Потому что Леонид Николаевич обернулся, хотя, в принципе Агутин оборачивается на «фирмачей», а я пела русскую песню из репертуара Елены Ваенги. «Шопен» мне достался, музыкальная редакция. «Дотянись рукой… твоя, нельзя, нельзя». Лирическая песня про любовь.
— Кто выбрал эту песню для слепых прослушиваний?
— Это утверждает музыкальный редактор.
— Утверждает — да, а выбирает кто? То есть это ваш выбор был?
— Где-то около семидесяти песен предлагается участникам, из этих песен мы должны выбрать, что мы хотим. Во втором «Голосе» я не успела пойти на слепые прослушивания, меня перенесли на третий сезон. Во втором я выбрала сначала «Не отрекаются, любя». Но до меня ее взяли для «слепых» уже три-четыре участника, так много нельзя. А когда я пришла на третий сезон, я хотела петь песни из репертуара 4 Non Blondes — What’s Up? Мне сказали: «Ее никто не выбрал, и мы вам ее не дадим». И я села вот так на корточки — и заплакала. Я сказала, знаете, у вас здесь все нечестно, потому что в том году вы мне не дали, и в этом году вы мне не даете то, что я хочу. Они говорят, успокойтесь, говорят: попробуйте эту песню, попробуйте эту. Прямо по списку. Я напевала одну, вторую, десятую. И когда я стала напевать «Шопена», они говорят: вот эту песню ты и споешь. Я: «Вы издеваетесь?» Они отвечают: нет, послушай умных людей. И действительно, я не думала, что песня станет моим билетом в жизнь.
— Выбор Градского из трех наставников, которые повернулись: это спонтанное было решение или происходил какой-то процесс взвешивания за и против?
— Не то слово, какой процесс происходил. Это, знаете, состояние, когда за секунду миллион мыслей. Во-первых, я жутко волновалась и перебрала с успокоительными, я сняла туфли после того, как спела песню, меня все обвиняли в эпатажности, «ты хотела поярчить». Я объясняю: нет, слушайте, я реально понимала, что сейчас просто грохнусь. У меня кружилась голова. Я стояла и думала. Первым повернулся Дима Билан, он сделал это буквально на второй секунде. Потом меня упрекали в том, что я не пошла к нему — «как ты могла, он тут же на тебя обратил внимание, а ты выбрала другого». И опять же, накануне у меня был разговор с моей сестрой. У меня две сестры. Наша средняя сестра — это мой ангел-хранитель: где она — у меня все хорошо. На конкурсах, на каких-то этапах — в прямом смысле. Как-то мы с ней сидели, она говорит: знаешь, у меня почему-то такое чувство, что ты попадешь к Александру Борисовичу. Я отвечаю: знаешь что, я хочу к Пелагее, поэтому не лезь со своими чувствами. И вот в этот момент я вспомнила ее эти слова, и у меня была мечта исполнить на всю страну «Балладу о матери». Это то, зачем я шла на «Голос». И в этот момент, конечно же, я быстро представила, кто бы мог мне дать ее. Потому что у каждого наставника свое лицо, свой репертуар. Леонид Николаевич более «фирменный»; Пелагея народные вещи какие-то предпочитает; Дима Билан — разноплановый очень. Александр Борисович выбирает более классический материал. И я подумала, что «Балладу о матери» мне может дать Градский. И все. Поэтому я пошла именно к нему. «Александр Борисович, я иду к вам». Хотя когда я только пришла и вышла за кулисы, был перерыв. Мне навстречу надвигается фигура Александра Борисовича… я жутко разволновалась, но у меня не было уже возможности уйти, мне нужно было с ним поздороваться лично. Я подошла и сказала: Александр Борисович, спасибо, что вы обернулись. Он мне сказал: «Ну что нам спасибо, какой у тебя диапазон?» Я говорю: «У меня небольшой диапазон». А он: «Ну и пойдешь на хрен на втором этапе. Тебя сорок миллионов увидели, показалась ты неплохо, а дальше, прости, там такие акулы, у всех по три октавы, делать тебе здесь нечего. Поэтому покажешься второй раз и пойдешь». И он это сказал без иронии.
— То есть это не троллинг, это была оценка? Прогноз?
— Абсолютно. В этот момент мое доброе расположение куда-то девалось. Я, конечно же, тут же пожалела, что пошла к нему, я ему ответила: «Если для вас самое важное — это диапазон, то конечно».
Потом он задал вопрос: «Что ты поешь вообще, какой материал?». И слава богу, что я в тот момент умудрилось ему заявить, что у меня есть мечта исполнить «Балладу о матери». Он говорит: «Ну все, давай, пока». Но где-то у него в голове это отложилось. Потому что когда я прошла второй этап, это для нас было просто чудо чудесное, ибо на второй этап я шла, как последний раз…
— «Для нас» когда вы говорите, вы имеете в виду себя и свою семью?
— Для моей семьи, да. И когда Градский оставил меня, вся моя группа поддержки кричала от счастья так, что там весь павильон просто сотрясался. Потому что мы действительно шли, как в последний раз. Я надела красивое платье, сделала к прическу: думаю — уходить, так красиво. Нет, он меня оставил и потом после этапа он мне позвонил и говорит: «Ну что, «Алешеньку» споешь?» Я говорю: «Конечно!» И вот тут я поняла, знаете, как говорят: бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться. Все как по писаному. Хотела «Балладу о матери» — получила.
