Поздравлять меня не надо, я просто докладываю, что снялся в «Пусть говорят» в очередной серии на вечную тему «Разве ж так суждено меж людьми?» (А. Блок).
То была ядреная визуализация одной из глав «В поисках утраченного времени» — книги, на которую все кивают, но никто, окромя меня и Дмитрия Быкова, не читал.
Мне нравится, как ведет себя Дмитрий Борисов, я, оглашенный, вооруженный иерихонской трубой и темпераментом макаки, так не умею.
Он ведет себя согласно максиме: «Тому, в ком живет источник благодати, не надо искать его вовне».
Всецело полагаясь на свою имманентную деликатность, он, тем не менее, не полуматерной, оголтелой словесной эквилибристикой, как я, а одной усмешкой способен поставить человека на место (я сидел, когда он усмехнулся, по левую руку и ближе всех, я видел, через несколько минут растолкую).
Импликация в такого рода программах такова: если дело доходит до ДНК, считай, быть беде или тарараму обсценному как минимум.
Когда во время прямых ли эфиров, записи ли используют большой экран, это всегда другая оптика — оптика деформированная, отчего любое лицо обретает мягкую дегенеративность, а если лицо и без большущего экрана было…, то материализуется поговорка «краше в гроб кладут».
Но у Льва Константинова, с которым мы ровесники, с лицом все в порядке.
Если не брать во внимание и не принимать в соображение, как он себя вел во время телемоста, это приятной наружности живчик, который очень хотел произвести впечатление парня, который способен брать оголенные провода голыми же руками. По крайности, стоило ему появиться на экране — и программа тут же обрела мотор.
Но как не принимать во внимание линию поведения ключевого персонажа?
А линия евойного поведения даже для меня, видавшего виды выжиги, осталась за пределами понимания.
Как только его подключили, он явил необычайную прыть: показал два средних пальца, обозвал Борисова. удаком, спросил меня, зачем, за каким, на кой я снимаюсь, принимаю участие в этом дерьме.
Я не успел задать ему встречный тождественный вопрос, я наблюдал за Борисовым.
Он бровью не повел в ответ на оскорбление, а я представил себе, как я бы отреагировал.
Вот эта манера Борисова манкировать частностями ради достижения цели существенно уточняет представление о нем.
Но это не значит, что Борисов путает риторику и суть и зарвавшимся дает повод мешать доброту натуры с бесхребетностью натуры же.
В ходе программы он пару раз ужалил Константинова, к середине записи уже пившего откровенно, не пряча бутылку.
Но ведь надо все время помнить, все время держать в голове или — непосвященным — принять в соображение, что «Хопер-Инвест» был создан в определенную эпоху, что у Льва Константинова есть своя правда, пусть даже она кому-то кажется кощунственной и что, отстаивая ее, эту свою правду, он будет выказывать завидно неистощимый тонус. Да еще в подпитии и с маленькими, но емкими вкраплениями обсценной лексики.
На съемках было много драматического (мама, сын, оказавшийся не родным), но в общем и целом это стало украшением жанра задорного идиотизма.
На один вопрос, А ГДЕ БАБЛОС, нет ответа, а ведь это — вопрос ключевой.
Лев Константинов живет с новой семьей в Израиле, скучает по Родине, но приехать не может, чего тут объяснять.
Люди, павшие жертвами пирамиды «ХОПЕР», те из них, кто выжил и посмотрит программу, как водится, придут к одному умозаключению: и Константинов — паскуда, и власть — мрази, не говоря про ментов и силовиков, и вся эта шатия, а мы — никто, ноли, пятая спица в колеснице, нанопыль, идиоты, так нам и надо.
