К середине 80-х советские люди уже до такой степени обожрались «дружбы народов», что с облегчением вздохнули, когда она, наконец, закончилась.
Все эти дни союзных республик, обязательные ансамбли песни и пляски в тюбетейках и с кинжалами. Этническая эстрада типа бесчисленных сябров, яллов и орэр, которая присутствовала в обязательном порядке в любом телевизионном концерте.
Тынис Мяги и Николай Гнатюк, Вахтанг Кикабидзе и Муслим Магомаев, Донатас Банионис и Расул Гамзатов. От всего этого мультикультурного разнообразия совершенно невозможно было укрыться. Оно настигало тебя везде и имело тошнотворно-приторную форму.
Мы не хотели слушать Нани Брегвадзе и Розу Рымбаеву, мы хотели – Аллу Пугачеву и Софию Ротару («Лаванду», а не «Червону руту»). Хотя на самом деле мы вообще хотели – Рики и Повери и Дюран-Дюран.
Официальная дружба народов была настолько фальшива, что оскорбленными и национально уязвлёнными себя чувствовали абсолютно все.
На излете советской эпохи эта была единственная тема, которую пропаганда вколачивала в голову с большевистским остервенением.
«Библитека Огонька» или «Роман-газеты» тоннами, сотнями тысяч экземпляров издавали нечитаемый мусор «национальных» писателей.
Покупкой Павло Загребельного и Пиримкула Кадырова нужно было оплатить возможность прочесть новый роман Юлиана Семенова, а это дико бесило.
Советское кино, придумало дежурные образы очаровательного грузина, мягкого и немного наивного узбека, а так же доброго слегка приторможенного прибалта. Все эти персонажи были в равной степени оскорбительны и для грузин, и для узбеков. И особенно для условных прибалтов, которых даже различать никто не хотел.
Правда, кино работало ровно до первого дня службы в Советской армии. Армия была, возможно, самой честной государственной структурой в СССР, где можно было непрерывно искать решения всего комплекса межнациональных противоречий. Как правило, с помощью тяжелой бляхи на ремне, а так же с помощью табурета.
