Русский народный человек, когда решает стать европейцем, теряет всякую меру и превращается в чистого большевика.
Вот скажем, чем русские знамениты (ну кроме Сталина и Достоевского)? Тем, что съедают 80% мирового урожая укропа.
Мы укроп кладем во всякую еду.
В борщ, в ростовскую уху, в вареную картошку, посыпаем им селедку, солим с ним огурцы, укроп обязателен для всякого салата из овощей, которым повезло вырасти на вечной мерзлоте.
В этом нет никакой фронды или мессианства. Никто же не удивляется, что грузины так же едят свою кинзу. Хотя, честно говоря, обычай есть траву пучками, меня все же немного настораживает. Но, это – от шовинизма, наверное…
Русский европеец сразу и бесповоротно отвергает всякую связь с традицией. Вместо блинов на Масленицу он начинает есть по постным дням les crepes со взбитыми сливками, или американские оладьи толщиной в палец с кленовым сиропом. А ведь это хуже гомосексуализма…
Но, отвергая укроп, к чему обращает свой взор доморощеный чаадаев? К итальянским травам. Русский западник выбрасывает из холодильника пожелтевший пучок укропа и забивает его букетами зеленого базилика, орегано, шалфея и розмарина!
Итальянская трава прочно входит в ежедневный рацион кулинарного подвижника. Ярость кулинарного неофита границ не знает. Там, где итальянец обходится 2-3 зелеными листиками, наш человек сыплет ароматную зелень широкой горстью. Мы ж не нищие какие-нибудь. Чай всего добились сами в жизни, не примаками живем.
Баранья корейка и стейк становятся несъедобными. Дети плачут и просят мамочку приготовить им картошку с тушенкой, но кого и когда в России останавливала слезинка ребенка?
Если мать семейства вдруг решила, что кухня солнечной Италии для нее «наиболее органична» – конец семейству. Минимум полгода они будут жрать минтая с фенхелем и минестрон (бывший борщ) с топинамбуром вместо говяжьей грудинки.
Остановить это безумие может только угроза распада семьи. Да и то не всегда
