Август

Думал – вспоминать или не надо? Столько лет прошло и многое изменилось. Во-первых, я сам. Пожалуй вспомню. Тем паче, что недавно напомнили. В 13-14-м, в Киеве.
Слушая и читая оппонентов обнаружил, что они как огня боятся сопоставлять события в 91-м у нас и недавно на Украине. А между тем сходство удивительное. Только результат разный и степень наивности у населения Москвы и Неньки тоже разные. Во всяком случае, должны были быть разными. Мы были наивны от незнания и непонимания. Небратья же демонстрируют умственную отсталость – нашим примером можно было воспользоваться. Да, массмедиа совершили огромный технологический скачёк, да, методологии отточились до скальпельной остроты и результативности, да, степень ожесточения людей, позабывших заветы социалистического гуманизма развивалось по экспаненте… но пример был так очевиден!
Стану говорить от себя, но рискну обобщить – в конечном итоге “мы”.
К августу 91-го чистосердечными стараниями таких медийных устройств как “Огонёк”, “Взгляд” и далее по списку, мне объяснили, что живу я не правильно – верю не в то, одежду ношу не ту, курню и ем не то. Сказали, что для исправления надобно запустить такой механизм как демократия и вмиг всё наладится.
Оглянуться, чтоб осознать объяснённое было некуда, на протяжение персонально моей жизни вспоминалось заунывное марксистско-ленинское бормотание и морской бой на партсобраниях в объединении музыкальных и комедийных фильмов “Мосфильма”. Так же, наверное, за полвека до моего рождения, накануне революции, кому-то опротивел Закон Божий. С той лишь разницей, что на смену религиозной дисциплине большевики сочинили и спустили для изучения иную доктрину, пусть и имеющую признаки квази религии.
Трюизм о том, что “история ничему не учит” насквозь актуален, особенно если историю не учить. К началу 90-х мы и не учили. Нам сказали, что марксистские выкладки про базис и надстройку мура, а демократия в западном изводе – светочь разума, мы и поверили. Но небратья могли же оглянуться на нас тридцатилетней давности…
Не оправдываюсь, грешен, праздник непослушания захватил меня, как и сотни тысяч москвичей и вынес на улицы. Вообще-то мы снимали фильм “Прорва” с Ваней Дыховичным. В титрах мне отвели строчку – “линейный продюсер” (хотя я по сию пору не могу понять отличия от нелинейного), у меня был бурный роман, помимо отношений с главной женщиной моей жизни и много работы. Собственно, это про то, что всё у меня было хорошо и не сказать, чтоб хотелось каких-то радикальных улучшений. Но тогдашние утюги убедили в необходимости перемен, да и при всей личной неприязни ко мне Цоя, я балдел таки от его “Перемен!”
Я мотался в те дни с площадки к БД. Снимали на ВДНХ, а я запускал в машине на полную революционные радиостанции, пока Ваня не сказал мне, что надо выбирать – работать или, по сегодняшнему, “майданить”. Кстати, “майданить”, по Далю – мошенничать, промышлять игрой, а так же транжирить и в этом духе… Неужели… ну, ладно…
Короче, я сказал Ивану, что гражданское чувство требует моего присутсвия на баррикадах, а также ещё какие-то глупости сказал и отбыл к БД.
Просто стоять в оцеплении, запоминая людей своей десятки, с тогдашней моей пассионарностью, было невмочь и я пробрался в приёмную Кобца, где и предложил для защитников БД оружейку пиротехнического цеха Мосфильма. Там же, в приёмной полковник в камуфляже предложил мне встречную операцию – поднять на защиту БД кавполк в Алабино и тут же попытался пристегнуть мне в нагрузку одетого по полной лампасной форме, с “Георгиями” и шашкой чубатого казачка, но от этого, подобно Никанор Иванычу, отказался я.
Созвонился с диспетчером студии по имени Галя, принялся узнавать местонахождение гендира студии Досталя и вскоре выехал из БД на студию. Бродил по коридорам, демонстрировал на себе бронежилет, показывал нашей ВОХРе пистолет и совершал разные другие глупые, мальчишеские поступки. Следуя моим настоятельным требованиям на студию выдвинулся Досталь и уже под вечер было проведено совещание у него в кабинете. Созвонились с БД. Досталь продекларировал полную поддержку делу революции и обещал выдать оружие по первом требованию из революционного штаба. Для осуществления обещанного он даже остался ночевать на студии.
Я же, мобилизовав для защиты революции хозвозвод того самого кавполка, выдвинулся на барикады. Смеркалось.
В количестве человек тринадцати, корявым строевым шагом миновали безлюдный Крымский мост. Метром за пятьдесят до первого перевёрнутого тролейбуса нас встретили комботанты. Выяснив, что тёмносиние околыши фуражек не гэбэшные, а на петлицах сёдла с шашками, представители гражданского сопротивления объявили об этом по цепям и вмиг мы превратились в героев. Слух пошёл, что на помощь прибыл весь кавполк. Проходили через цепи защитников к 20-му подъезду, через который я днём добирался до приёмной Кобца мы под аплодисменты. Я старался расстрогано плакать незаметно, но у меня не получалось. Градус воодушевления, вперемешку со страхом – вот-вот ждали танков и штурма, был уже плазменным.
Потом была ночь воодушевления и страха. К утру я сделался командиром отряда “Гром”, который был сформирован до моего прихода неким мичманом морпехом, который собственно и организовал те события по мостом, где погбли люди. Он убежал с добровольцами туда, после тех событий его арестовала служба безопасности БД, а мне достался в наследство его отряд. Мобилимзованный мной квалерийский хозвзвод трусливо бежал после первых выстрелов из-под моста.
Вот как-то так… После этих событий я долгое время задумывал организовать худ фильм о произошедшем. Хорошо, что не организовал… небратьям бы он точно не помог.