Далеким эхом всё ещё доносятся яростные всхлипы украинцев.
Они продолжают ломиться в открытую дверь и доказывать, что мы “не один народ, как подло утверждает кремлевская пропаганда”, а “две большие разницы”.
Чудики. Установка “один народ” – была, чего уж там. Многие продолжают так думать – по обе стороны границы. Однако не большинство там, и – уже – не большинство здесь.
Даже в “кремлевской пропаганде” посыл встречается всё реже. Потому что “народ” – это не только и не столько гаплогруппа. Это ещё и чувство общности, истории, праздников, языка.
От всего этого можно отказаться. Написать стихотворение “никогда мы не будем братьями”.
- Вышли мы все из народа.
- Все из него вышли.
- Был народ, да весь вышел (с)
Результаты социологических опросов для соседей неутешительны. Им, наконец, поверили. Поверили, что люди с русскими фамилиями, с русскими именами, которые говорят по-русски, русскими уже не являются. Не являются частью нашего народа. Бывает.
Что делать, если таково желание? Никакой зомбоящик, никакая мягкая сила с американскими деньгами такого не сотворит. Ни к чему себя обманывать. О причинах можно рассуждать, но это внутреннее, а не внешнее.
Германия была разделена на два государства, но немцы по обе стороны стены не отрекались ни от общей истории, ни от своего языка, ни от своего родства. Хоть и стреляли иногда друг в друга.
А у нас тут – неимоверное, страстное желание “выписаться из русских”. О причинах можно гадать. Были же те, кто хотел когда-то выписаться из евреев до ненависти к своим корням. С этим ничего не поделаешь. Идентичность нельзя навязать. Это – изнутри.
Хорошо.
Но в соседней стране так пока и не поняли: их услышали. Довольно давно. Согласились с их выбором. С тем, что они другие. Совсем. И те, кто желает нас тут всех “на гиляку”, и те, кто желает, чтобы Россия вернула им “Украину без нацистов, потому что должна”.
Уважая соседский выбор, надо сказать: стать чужими куда проще, чем вернуться. Притча о блудном сыне тут не прокатит.
