Ужасы советского детства…
…Это было в страшную эпоху коммуналок, примусов, валенок, ватников. Эпоху вкусного хлеба, НАСТОЯЩЕГО молока и… Чистоты.
Ту самую эпоху, которую нынче так модно пытаться оплевать, изгадить, извратить и унизить доблестными поборниками «истинной демократии», избавителями несчастного народа заблудшего от «советского кошмара».
От того «кошмара», в котором я родился, жил и которому благодарен безмерно.
Потому что всё тогда было настоящим, простым и естественным, как восход солнца, туман над рекой, тёплая земля под босыми ногами, новогодняя метель, шелест дождя и краюха горячего чёрного хлеба, политая пахучим подсолнечным маслом и посыпанная крупно-сероватой солью.
В ОТРЫВЕ ОТ БЛАГ ЦИВИЛИЗАЦИИ…
Телефонов тогда, в начале шестидесятых, было в гарнизоне два : у командира полка да начальника штаба. Ну, пусть три – ещё и у замполита, не будем его обижать. И жили ведь как-то… Зная без телефонов – где, что, как и зачем. Телевизоров несколько. Слово «магнитофон» знали очень немногие.
Зато у нас был ЦЕЛЫЙ МИР – НАШ МИР, и проблема была только выбора – чем именно сегодня, сейчас, заняться? Скучно – это было не про нас. «Айда в футбол»? «Айда в чижа»? «Айда на чердак»?. За грибами, на лыжах, в хоккей, в лапту, в ножички, «казаки-разбойники», «чехарда»… И ещё сто тысяч миллионов «айда»…
«КАМЕРНЫЕ» ИГРЫ СОВЕТСКИХ «ЗАСТЕНКОВ»…
Я часто оставался один – отец на службе, мать в школе. И вмиг становился Королём своего двухкомнатного коммунального Царства.
В чудесном эркере родительской комнаты стоял фикус в кадке, непременнейший атрибут многих советских квартир. Как и горшки со столетником и геранью на подоконнике.
Перед ним – круглый стол под китайской скатертью невыразимо глубокого синего цвета с золотыми драконами да пагодами. Кряхтя, я оттаскивал фикус влево, стол – вправо. Эркер становился моментально застеклённой кабиной самолёта. Я сегодня – лётчик, как папа.
Стул – ножками вперёд, спинкой на пол. Второй – вплотную к первому, спинкой назад. Внутрь – подушки. На перемычку под сиденьем первого стула – будильник, барометр, термометр.
Приборная доска, в общем.
Кабина самолёта готова. Швабру привязать – вот тебе и пропеллер. Она же – пушка. Остальные стулья изображали по бокам распростёртые крылья, сзади – хвост.
На голову – отцовский кожаный шлемофон, ларинги на шею, лётные очки на глаза, (на лбу запасные – с коричневыми солнцезащитными стёклами – ну как в Африку занесёт…?). Кожаная куртка до колен, планшет на длинном ремешке через плечо, сапоги отцовы, лётные перчатки – пилот Игашка к полёту готов.
Щелчок тумблером («зажигание»…). «Контакт!». «Есть контакт». «От винтааа!!!»… Проворот швабры (позже её заменил вентилятор) – пропеллер закрутился. Мужественно покачиваясь и подпрыгивая, выруливаю на взлётку, жму тормоз, добавляю обороты. Мощный зверь трясётся, рычит нетерпеливо. Тормоз отпустить – и газу, газу!!! Ручку на себя – и вот комната исчезает, самолёт взмывает, и не остаётся ничего, кроме бескрайнего неба и волшебного полёта – самого настоящего…
