«Пираты Карибского моря. Мертвецы не рассказывают сказки»: Дважды в одну бухту

Бытует фраза, что плохой фильм можно скрыть хорошим гримом. Нет, речь идёт не об актёрах и не о Джонни Деппе в частности, как можно было подумать, ведь как бы он не продолжал играть сильно загримированных персонажей и как бы его карьера за последние несколько лет не стремилась к морскому дну, плохим актёром всё же его назвать язык не поворачивается. Здесь под «гримом» фильма подразумеваются одна из основных отличительных черт громких блокбастеров – их стремление к аудиовизуальному воздействию на зрителя. Другими словами, это самые лучшие спецэффекты на данный момент, удивляющий воображение экшен, знакомые и/или приятные глазу актёры, запоминающийся или вызывающий приятные ассоциации саундтрек – четыре базовых компонента блокбастера, привлекающих большинство обычных зрителей к походу в кинотеатр и позволяющих им не особо забивать голову сюжетом, сценарием, логикой происходящего и так далее. Более того, этой самой аудиовизуальной мишуры обычно достаточно, чтобы составить вполне положительное впечатление после просмотра (при отсутствии снобизма в крови). По такому принципу устроена и мегаприбыльная франшиза Джерри Брукхаймера «Пираты Карибского моря», основанная в своё время на аттракционе, а пятая часть, как никогда ярче демонстрирует всю заржавелость данного развлекательного механизма. 

В этот раз бороздить океан на дорогущем голливудском судне доверили двум норвежцам Хоакину Роннингу и Эспену Сандбергу. Подзаголовок выбрали «Мертвецы не рассказывают сказки», что машинально вызвало у фанатов серии небольшой флэшбэк с основной сюжетной веткой самого первого фильма и названием второго. Уже ближе к выходу «Мертвецов» в одном из интервью Роннинг признавался, что они больше всего хотели вернуть дух оригинального фильма. Что ж, но «вернуть дух» оригинала и повторить некоторые сюжетные элементы – всё же это вещи разные. В пятой части зло опять олицетворяют мертвецы во главе теперь уже с капитаном Салазаром (Хавьер Бардем), на которого вместе со всей его командой когда-то (опять) наложили проклятие. Они (опять) гоняются за Джеком Воробьём, который оказывается вовлечён во всю это авантюру (опять) из-за двух, как бы влюблённых в друг друга, безрассудных и с бурлящей кровью персонажей, у одного из которых (опять) фамилия Тёрнер, а у второй (опять) смелость, ум и чувство собственного достоинства не уживаются с текущим положением женщин в обществе и не дают спокойно жить. 

Там, где, например, у «Пробуждения силы» выстреливала ностальгия и самоцитирование, у пятых «Пиратов» всё отчётливее виден кризис идей и вынужденный бросок в самоповторы. Даже на бумаге трудно было предположить, почему сценаристы решили взять за основу формулу седьмого эпизода «Звёздных войн» (или даже корректнее сказать четвёртого), ведь миры, наследие, влияние и художественная ценность двух франшиз всё-таки не сопоставимы. Ну, да ладно, взять какую-либо формулу – это одно, а заставить её работать – это другое. Джей Джей Абрамс, например, заставил работать формулу «Новой надежды» представлением новых, крайне интересных и оригинальных героев. Внедрение свежей крови в пятых «Пиратах», кажется, также является основной задачей фильма Роннинга и Сандберга. Однако «свежими» тут героев назвать можно с натяжкой. Первый новичок – Брентон Туэйтс, играющий очередного юного безрассудного паренька по имени Генри, каким когда-то был герой Орландо Блума. Связь у них, кстати, прямая – Генри является сыном Уилла Тёрнера. Эти двое встречаются в прологе фильма, который предельно ясно устанавливает мотивацию и намерения героя Туэйтса (пролог «Мертвеца» также похож на пролог «Проклятия»: в нём есть корабль, дети и Уилл Тёрнер). Второй новичок – Кая Скоделарио и её героиня Карина Смит, юная девушка, сирота, увлекающаяся астрономией, за что её все считают ведьмой и хотят сжечь на костре (сцена первой встречи Карины и Джека напоминает встречу Воробья и Тёрнера из «Проклятия»). 

Самое обидное в новых «Пиратах» то, что кино справляется со своей задачей летнего блокбастера, является показательным фэнтезийным приключением и чуть ли не образцовой диснеевской сказкой… до тех пор, пока не начинается финальный акт картины. Он не просто рушит всё то, что было с таким усердием создано, он, по сути, является раковой опухолью фильма, злокачественной, губительной и самое печальное – неоперабельной. Сразу же после просмотра приходят на ум мысли о пересъёмке, переработке сценария в последний момент, нехватке бюджета, как-то же должен объясняться финальный акт, который выглядит словно не пришитый до конца кусок тела монстра Франкенштейна. Но, оказывается, действительно были проблемы при производстве, фильм частенько переносился (изначально кино должно было выйти в декабре 2015, потом в 2016-м), а с бюджетом было туго. Последним можно объяснить, почему весь экшен в финальном акте перемещается либо в ночь, либо в плохо освещённые локации. Но вот объяснить дыры в сценарии размером с пасть Кракена будет сложно. 

А ведь хромает не какой-нибудь пятый-десятый сюжетный элемент, а его основа. В то время как все герои пытаются отыскать трезубец Посейдона, мотивация внятно прописана лишь только у Генри. Джек ищёт его то ли из-за того, что ему делать нечего, то ли из-за того, что его развели на «слабо». Барбосса (Джеффри Раш) здесь вообще больше похож не на харизматичного пирата, а скорее на краба из «Моаны», купающегося в золоте и роскоши (впрочем, нужен ли ему трезубец не совсем ясно). Салазар тоже непонятно зачем пытается его найти, из логики происходящего должно было следовать, что ему трезубец за тем, чтобы снять проклятие, но как мы видим в финальном акте, он даже не представляет, что с ним делать! Впрочем, как и все, за исключением Генри и Карины, демонстрирующих поражающие навыки дедукции в самый последний момент. 

Сценарий в какой-то момент начинает жить своей жизнью, придумывая новые, идущие вразрез логике, элементы. То кусок корабля Салазара отрывается и превращается в огромного голема, жаждущего убить Воробья (странно, они же мертвецы, а не колдуны), а затем вообще ближе к концу выясняется, что Салазар, оказывается, может вселяться в людей и таким образом выходить на сушу. Так чего же ты раньше, спрашивается, этого не сделал, не нашёл Джека и не снял с себя и всех своих людей проклятие? Мало того, что этот сюжетный элемент вырастает из ниоткуда, так ещё и умудряется сам себе противоречить: в сцене «вселения» в человека помощник Салазара говорит ему открытым текстом, что если ты раз войдёшь в чьё-то тело, то навсегда в нём останешься. Но уже через пару сцен Салазар спокойно выходит из данного тела, как будто всё это проклятие лишь у него в голове. Всё же печальнее, не когда сценаристы на ходу придумывают сюжетные повороты, а когда напрочь забывают про введённых персонажей. Одной из таких оказалась колоритная героиня Голшифте Фарахани, которую было неожиданно увидеть лысой и в татуировках после милейшей роли в «Патерсоне». 

Чем ближе кино к финалу, тем больше в нём сценарных нестыковок и ляпов. Точка невозврата наступает во время морского сражения ближе к концу, которое развивается в кромешной тьме (это ещё если смотреть в обычным формате, не трёхмерном). Самое забавное во всём этом то, что они ищут кое-что, что мало того необъятных размеров, так ещё и светится в темноте (нестыковка номер 57: почему светиться начинает это место, только когда его находят главные герои? и тут же ляп номер 81: уже в следующей сцене кромешная ночь превращается в яркий день с солнцем в зените). Ляпов с резкими перепадами времени суток в фильме полно, как например, в сцене, где Салазар и Барбосса находят корабль Джека на самом рассвете, а тот в свою очередь видит их уже при ярком солнечным свете. Обычно такие ляпы не бросаются в глаза, но тут они берут количеством: платье Карины меняется несколько раз по ходу фильма, царапина на лице Генри в конце попросту исчезает, огромные фрегаты чудом подкрадываются в открытом океане к кораблю (и ни один член экипажа не замечает), а группа людей спокойно идёт по пустому пляжу, и их опять никто не замечает. В конце вообще творится что-то неописуемое: герои на пустом месте жертвуют собой, реплики превращаются в неуместный и неподходящий набор штамповых фраз (чего только стоит в конце «У тебя всё в порядке?»). Наигранные слёзы, неоправданные камео, неуместные шутки, а ещё вдобавок скомканный монтаж окончательно губят так хорошо начавшийся фильм. 

И раз уж речь зашла о камео, то кроме нелепого финального появления Киры Найтли и Орландо Блума, в фильме мелькает ещё одно очень известное лицо – старина Пол МакКартни заскочил на огонёк, сменив коллегу по музыкальному цеху Кита Ричардса и пропев обласканным ромом голосом старую, народную Maggie Mae. Благо, что появляется он в первой половине фильма, где шутки ещё были смешные, а экшен захватывающим и весёлым, поскольку остановить дальнейшее саморазрушение судна Сандберга и Роннинга не смогло бы, наверное, даже чудесное воссоединение Пола с остальными тремя битлами. 

Насчёт чудесных воссоединений, пятая часть продолжает пиратскую традицию вставлять сцены после финальных титров. И если просмотр всего фильма не натолкнёт вас на мысль, что данный аттракцион уже ничем не удивляет и попросту нагло пошёл на второй круг, то послетитровая сцена жирным восклицательным знаком укажет вам на это.