Я думал, что Игорь Капуста, бывший муж Ирины Аллегровой, отсидев срок и придя в гости к Боре Корчевникову (“Прямой эфир”, Россия 1), заявится в студию с выражением, описанным Львом Толстым в “После бала”: “Братцы, помилосердуйте!”.
Ан, он смиренный, кроткий, да, потертый, но держится с достоинством, напоминает людей категории “буйствовал робко, но пылко раскаивался”.
Он, конечно, постарел, но выглядит не аутсайдером, не скверно выглядит, а, скорее, потерянным.
И то сказать, не в санатории был, но в каменном мешке побывал, сам говорит, еле выжил, но держится, насколько это вообще возможно, молодцом, не ноет, не скулит, не ропщет.
На вопрос, прозвучавший в самом исходе программы, каковы теперь его планы, он ответил не обинуясь: “Приведу себя в порядок”.
Сиречь: займусь своим здоровьем.
Но хорошо хоть, не опустился до:
“Мир гол и пуст, и я не тот, что прежде.
Вот жизнь прошла, а где ее следы?
Цвели когда-то и мои надежды,
Но я срывал несладкие плоды “.
Низкая реальность такова, и Капуста это осознавал еще до тюрьмы, а уж в каменном мешке обязан был осознать, а теперь ему и забыть не дадут, уж будьте покойны, – низкая реальность такова, что всю жизнь он обречен быть экс-мужем Ирины Аллегровой.
Даже когда на старости лет он будет “ворошить кочергою камин” (тут, правда, могут возникнуть проблемы с камином, Капуста гол как сокол, на кочергу бы хватило, а глаголом “ворошить”, болезнотворным для него, его обеспечат), ему придется отвечать на вопрос, что у него случилось с Аллегровой, из-за чего все разладилось, ужели у Ирины Александровны были основания на весь белый свет объявлять недавнюю зазнобу наркоманом, изменщиком, захребетником, нечестивцем нерукопожатным?
Разумеется, эти вопросы пришлось озвучить мне, бо в студии “Прямого эфира” гости имеют обыкновение долго раскачиваться.
Капуста не уходил от ответов, но ответы давал неэмоциональные и невнятные, он посегодня в недоумении.
Я не могу назвать Аллегрову бессердечной, я ее знаю, и я не могу подозревать в нехорошести Капусту, я его не знаю, а впечатление он производит неплохое.
Но ведь жизнь человеку сломали, и началось это в день, когда его погнали в шею из хором Аллегровой (которые он же и возводил).
Капуста не знает, как жить дальше, и делает вид, что не знает, из-за чего впал в немилость.
Но он держится и не называет ИА источником всех своих бед, хотя, когда так о ней говорили в студии, по нему было видно, что он согласен, что обида жива, что не обрушились бы на него беды, не поступи с ним так вероломно Императрица.
Трудно было поверить, что сидевший в студии человек когда-то был пижоном, хлыщом, франтом.
Его хотелось пожалеть, но что же в этом плохого, жалко всех живых, всех нас, себя, ум не приносит нам облегчения, остается сердце, которое не выносит приказов и имеет противное обыкновение болеть.
Капуста говорит, что у него болит, но надеется, что пройдет.
