В нашей редакции чуть ли не каждую неделю появлялись иностранные гости. Главным образом руководители разных братских изданий. Гостевой поток, подобно селевому, все увеличивался, и для достойной встречи друзей в иностранном отделе сотрудников стало уже не хватать.
Однажды меня пригласил редактор:
– Решили подключить тебя к работе по линии укрепления интернациональных связей. Приезжает журналист из Монголии, а все члены редколлегии уже при деле. Один отправился с англичанином в Сочи, другой с французом на Селигер, третий с итальянцем на Байкал. Давай-ка слетай с монголом в Ташкент, Ашхабад и Алма-Ату.
На следующий день в аэропорту “Шереметьево” я встретил гостя из Улан-Батора. Оказалось, что он свой человек: в годы войны закончил в Борисоглебске летную школу, а затем институт в Алма-Ате. Пока ждали машину, зашли в ресторан.
– Мои русские друзья называли меня просто Васей или Василием Васильевичем, – сообщил гость. – Так меня и называйте.
Выпили на брудершафт, перешли на “ты”.
Несколько дней провели в Москве, затем пришла пора отправляться в путешествие. Суточных нам определили не очень густо. А надо сказать, что Вася, как бывший летчик, аллергией на спиртное не страдал. Но будучи хорошо воспитанным человеком, натощак никогда не пил, позволял себе рюмку – другую, начиная со второго завтрака при моем полном одобрении и соучастии.
Но даже при таких скромных потребностях нам хватало “кормовых” только до обеда, а впереди еще были полдник, “файф о’клок” и полновесный ужин. Предвидя определенные затруднения, Вася прихватил с собою энное количество превосходной монгольской водки. Я же привлек в качестве спонсоров своих друзей в Ташкенте и Ашхабаде.
Последним пунктом нашего путешествия была Алма-Ата. За ужином в правительственной резиденции близ высокогорного катка “Медео” напротив нас сидели двое мужчин, как оказалось, зам. министра гражданской авиации и молодой генерал. После того, как зам. министра заказал еще бутылочку коньяка, а Вася сбегал в номер за свежим пузырьком улан-баторской, произошло объединение столов. За интересной беседой просидели до самого рассвета.
А утром нас принимал первый человек в республике, член Политбюро ЦК КПСС. Я представил гостя:
– Первый заместитель редактора главной монгольской газеты “Архи”, – Вася резко дернул меня за фалду пиджака. Я не понял, что сие означает, и продолжал: – Наш гость учился в Алма-Ате, получил высшее образование.
– Значит, почти наш земляк, – улыбнулся хозяин кабинета. – Расскажите о вашей газете, мы здесь ее не видим. Сколько у вас сотрудников, какой тираж? Много ли писем читателей получает “Архи”?
Вася был немногословен.
– Газета большая, – буркнул он и добавил, обернувшись ко мне: – Большая и очень крепкая.
По дороге в резиденцию Вася смотрел на меня с укоризной, молчал.
– Что-нибудь было не так? – спросил я, когда мы вышли из машины.
– Все было так, – ответил Вася, сверкнув очами. – Но заметив, что я очень смущен и озадачен, улыбнулся: – Все было так. Только газета, в которой я работаю, называется “Унэн”. А “Архи” – это наша монгольская водка, к которой я приобщаю тебя вторую неделю.
Я схватился за голову. Великодушный Вася потрепал меня по плечу:
– Не стоит так убиваться. Ты, видимо, находился под впечатлением вчерашнего вечера, который мы провели в приятной компании. Пойдем-ка перекусим, давно пора. – Он озорно прищурился: – По-моему, у меня еще осталась бутылочка “Унэн”…
В помощь иностранному отделу меня больше не привлекали. Сопровождать англичанина в Сочи или итальянца на Байкал и без меня было много желающих. А Вася к нам больше не приезжал. Но наша дружба продолжается. К праздникам мы обмениваемся поздравительными открытками и сувенирами. На последней бутылочке улан-баторской он начертал стихи собственного сочинения:
Ты был в поездке джентльменом
И породнил “Архи” с “Унэном”.
В ответ я отправил ему бутылку “Столичной”, попытавшись изобразить на этикетке горный ландшафт “Медео”. Так что мы остаемся друзьями.
А вот перед бывшим членом Политбюро ЦК уважаемым Динмухамедом Ахмедовичем Кунаевым я всерьез испытывал большую неловкость. Наверное, он долго считал с моих слов, что самая большая монгольская газета так и называлась – “Архи”.
Илья ШАТУНОВСКИЙ, Главный мемуарист ИД “Новый Взгляд”
