«Ла-Ла Ленд»: Ностальгия по настоящему

Дэмьена Шазелла,  в тридцать один год можно назвать одним из главных молодых дарований Голливуда, а его третья картина «Ла-Ла Ленд» является чуть не главным претендентом на статуэтку «Оскар» в этом году, и уже собирает на своем пути одну за другой награды всяческих глобусов, гильдий и групп критиков. Триумф предыдущей работы, «Одержимости» 2013-ого года, он с успехом закрепил и развил, начав победоносное шествие с премьеры нового фильма на открытии Венецианского кинофестиваля и Кубка «Вольпи» Эмме Стоун как лучшей актрисе. В России прокат ленты начнется в следующем месяце, но поговорить об этом амбициозном проекте, в котором режиссер ставит своей задачей возродить утерянную атмосферу волшебства «золотого века» Голливуда и мюзиклов 50-60-ых годов в циничные времена постмодернизма, вполне стоит уже сейчас, чтобы разобраться каким образом простенький и по сути совершенно консервативный, но вылизанный до лоска пастиш рискует оказаться едва ли не важнейшим достижением американской киноиндустрии  2016-го.

Он (Райан Гослинг) – талантливый музыкант, одержимый идеей «чистого» джаза, мечтающий открыть свой джаз-клуб. Но ни клуб, ни «чистый джаз» сам по себе, к сожалению, никому не нужен, и Себастьян вынужден зарабатывать, исполняя за роялем стандартный рождественский плейлист в ресторане, босс (Дж. К. Симмонс) которого четко дает понять, что никаких импровизаций он не потерпит. Она (Эмма Стоун) – бариста, которая раз за разом безуспешно проходит прослушивания для небольших ролей в кино, но Голливуд ей никак не покоряется. В первый раз Себастьян и Миа встречаются в пробке, где лишь раздражено обмениваются нелицеприятными жестами. Но после Миа дважды сталкивается с Себастьяном, сначала наблюдая унизительную сцену его увольнения из ресторана (за музыкальную несдержанность), а потом на одной из вечеринок. Возникшие отношения поначалу становятся для них подспорьем также и в достижении целей, но сможет ли их роман вкупе с грезами о своем призвании пройти суровую проверку жестокой действительностью?

Сразу стоит сказать, что режиссер преуспел в создании яркой, нескучной ленты, запоминающихся песен и танцевальных номеров (песни, правда, будут заботливо продублированы в российском прокате, и что-то хорошее из этого выйдет вряд ли), что охотно и в избытке он демонстрирует с первых секунд, когда рутинная утренняя «пробка» преображается песней о новом солнечном дне, жизнерадостно исполняемой хором повыскакивавших из своих авто водителей. Все необходимые жанровые составляющие действительно на месте. Тем не менее за пределами этих пестрых песенно-танцевальных номеров Шазелл словно бы и не очень-то знает, что делать, кроме как до бесконечности расписываться в любви голливудской классике (и на словах, и цитатами сцен/кадров), воспроизводить однотипные рассуждения об утерянном идеале чистого джаза или важности веры в мечту, несмотря ни на что. Кажется, что он так увлекается отсылками, ностальгическими настроениями, что спохватывается только к середине фильма, в котором вроде как есть персонажи, и с ними надо что-то делать, кроме как повторять реплики, о том, что джаз уж не тот, и зачарованно наслаждаться пленочной копией «Бунтаря без причины», которая, конечно же символично сгорает в проекторе, ведь кино тоже уже не то.

Также Шазеллу не хватает то ли смелости, то ли владения киноязыком, чтоб оформить фильм как собственное высказывание, а не бесконечно ностальгический оммаж по временам, которых он сам то не застал. В этом смысле даже повторяющиеся работы Вуди Аллена (в том числе его «Светская жизнь») выглядят более убедительно. Прошлое в «Ла-ла Ленд» заменяет не взгляд в будущее, но и само настоящее, делая его несущественным придатком великой истории, как бы неудачным производным и подобием былого. Получается, что устремления режиссера настолько ретроградны, что идеально вписываются в мировой тренд 2016-ого года, выражаемый преимущественно белым привилегированным населением (как и в фильме) о том, что нынче все уже не так как раньше. Афроамериканец играющий на тромбоне в полупустом клубе для серьезной (белой) публике классический джаз, это пожалуйста, а вот собирающие целые стадионы группа друга Себастьяна Кита (Джон Ледженд) исполняющая этакий пост-боп, это фи, как можно? Наблюдать как радостно и с песней к успеху идут красивые и богатые белые (хоть они притворятся бедными на какое-то время) занятие все-таки не столь упоительное каким может быть было пятьдесят лет назад. Стоун не Катрин Денев, а Гослинг не какой-нибудь Бинг Кросби, а Шазелл не Винсет Минелли. И когда, анонсируя «Ла-ла Ленд», говорят, что так больше кино не делают, то не обязательно принимать это за комплимент, а лучше задуматься, может не делают неспроста? Во чтобы то ни стало джаз и Голливуд нужно «снова сделать великими». Америка за подобное уже проголосовала в лице Трампа, и будет символично, если киноакадемия сделает по сути тоже самое формально при этом, постулируя свой протест против нового президента.

Когда дело доходит до персонажей и сюжета, то режиссеру-сценаристу нечего предложить. Миа пишет себе самой роль в моноспектакле, а Себ, предавая свои идеалы, соглашается участвовать в группе Кита, гастролирует и еще получает за это деньги, больше того, ему это, кажется, нравится (что, судя по фильму, вроде как крамольно). Больше про них нечего добавить, даже если полностью раскрыть сюжетную линию фильма. Его герои лишь неживые функции, которые существуют только на харизме актёров, в противном случае они бы стали неразличимы в некоторых сценах с нарочито ненатуралистичными картонными задниками, настолько же они лишь обозначают, но на самом деле не значат. В результате вопросы, которые Шазелл поднимает, не остаются многозначительно недосказанными, а, скорее, как в одной из сцен в фильме, где тщательно подготовленный ужин-сюрприз идет насмарку, и главное блюдо сгорает в духовке – готовили долго, но «проглотить» невозможно. Идеализм или прагматичность? Мечта или действительность? Возможное или реальное? Карьера или личная жизнь? Все эти темы раз за разом проговариваются, сюжетно обозначаются, но внятного конфликта на экране не формируют. «Как ты хочешь быть революционером, если ты такой традиционалист» – обращается к Себу его друг, говоря о музыке. Но ведь и Шазелл, обращаясь к форме мюзикла, снимая на пленку в формате синемаскоп (а визуально красоты или, вернее, красочности и эффектности у картины не отнять, вместе с оператором Линусом Сандгреном им удается создать «сочное» изображение), использует пресловутое классическое звучание саундтрека (за авторством того же Джастина Гурвича), но что-то привнести идейно от себя как автора он фактически отказывается, занимаясь лишь перебором известного. А ведь при всех минусах фильмов База Лурманна или Роба Маршалла они и больше экспериментировали, и все-таки не полностью самоустранялись, отдавая кино целиком на откуп форме, делая вид, что до них и мюзиклов после 50-ых не существовало, а танцы и песни великолепны сами по себе, просто фактом своего наличия или, потому что так давно не делали.

После просмотра «Ла-ла Ленд» невольно вспоминается Джейми (сыгранный Адамом Драйвером) из «Пока мы были молоды» Ноа Баумбаха – за показной олд-скульностью, приверженностью всему натуральному и аутентичному скрывается незрелое позерство и лукавство, может даже не до конца осознанное, когда «фейковость», неискренность становится новой истиной. «Ла-ла Ленд» это не что иное, как еще один индикатор триумфа «пост-правды» в 2016-ом.