«Землетрясение»: Античная трагедия

Рубрики: [Кино]  [Рецензия]  
Метки: ,

Землетрясение

7 декабря 1988 года навсегда отпечаталось в истории армянского народа. Именно в этот день произошло катастрофическое землетрясение, за каких-то 30 секунд полностью уничтожившее город Спивак, а так же нанёсшее сильнейшие разрушения городам Ленинакан, Кировакан, Степанаван и еще более 300 населённым пунктам. По официальным данным, погибло около 25 тысяч человек, 19 тысяч стали инвалидами и около полумиллиона остались без крова. Наглядно рассказать, а кому-то и напомнить о столь ужасающей трагедии взялся режиссёр Сарик Андреасян, до этого занимавшийся исключительно фильмами другого, более лёгкого содержания. 

Начало у «Землетрясение» на удивление очень амбициозное: нам показывают обычных людей из небольшого армянского города Ленинакан, переполненных своими заботами и проблемами. Мы наблюдаем за живыми людьми, а не за набором плоских шаблонных стереотипов, которыми изобиловала предыдущая работа режиссёра «Мафия». Хотя уже на стадии знакомства с персонажами прослеживаются небольшие отголоски личностных землетрясений в каждом конкретном случае. Автокатастрофа в прошлом, унёсшая жизни всей семьи; отец, отказывающийся признавать дочь, так как та ослушалась его и забеременела до свадьбы; неумышленное убийство и восьмилетний тюремный срок. В общем, почему-то акценты расставлены именно на былых трагедиях, откликающихся в сердцах всех героев фильма, особенно двух главных – 20-ти летнего Роберта Мелконяна (Виктор Степанян) и 45-ти летнего Константина Бережного (Константин Лавроненко). Это из-за Константина погибла семья Роберта, но и выжил сам Роберт тоже благодаря ему. Сама автокатастрофа показана уж очень схематически: едет машина, заехала в туннель, удар и скрежет, машина перевёрнута, рядом стоит вторая, Константин вытаскивает юного Роберта из перевёрнутой машины лишь потому, что тот начал стонать. Наверное, подумав, раз никто больше звуки не издаёт, то и проверять – живы они или нет – не нужно, Константин просто уносит парня из туннеля. Но вы правы, кино же не об этом, это лишь мелочи, которые свойственны сугубо художественным произведениям. «Землетрясение» же нацелилось на документалистику. 

Землетрясение началось внезапно, застав врасплох зрителей, так же как и мирных людей в 1988-м. После нескольких сцен, напоминающих рабочую версию «2012» Роланда Эммериха, перед нами открывается ужасающая картина однородной массы, раньше различимой на улицы и дома. Но вот спустя несколько минут начинается что-то странное. Господин Андреасян, безусловно, знает, что такое драма, однако, как оказалось, испытывает заметные проблемы с её количеством, дозировкой и распределением по фильму. После того, как произошло землетрясение, и народ немного оклемался, режиссёр ставит подряд сцен пять, а то и шесть с одинаковой композицией и хронометражем – диалоги или монологи, заканчивающиеся потоком слёз. Плачут дети, плачут матери, плачут отцы, дедушки, бабушки, братья. Понятно, что Сарик пытается подчеркнуть, насколько трагедия тяжела для всех вокруг, но проблема не в этом, а в том, что нельзя ставить подряд абсолютно однообразные сцены. Даже искренне прочувствовавшись на первых минутах, остальные полчаса слёз вперемешку с фразами вроде «я буду вечно жить в твоём сердце» наскучат автоматически. Просидеть весь фильм, сопереживая всему, что происходит на экране, таким образом, смогут только люди непосредственно связанные с трагедией. Большинству же зрителей, по причине их незнания, каково вынести такую трагедию на себе, однообразие излишне драматических сцен попросту вгонит в скуку. Это бы никогда в жизни не смог прочувствовать сам Сарик по одной причине – он армянин, и он попросту никогда не сможет представить, как смотреть своё же кино со стороны человеку, которого такая трагедия совсем не затронула. Для него эта история очень личная, отсюда и недостаток трезвого взгляда на фильм целиком, помешавшего скроить слаженное и равномерное, с эмоциональной точки зрения, кино. Поэтому как долго они не пытались переписать «армянский» сценарий, добавив русские линии, всё же кино получилось армянским. Однако даже так, излишняя трагичность портит картину. Во время всеобщей трагедии люди всё время говорят о других трагедиях из прошлого, речь постоянно заходит о том, что у кого-то в детстве умерли родители, кого-то убили. И так понятно, что всё плохо, зачем же удваивать эффект? Неудивительно, что армянские зрители выходили со слезами из кинотеатра, с такой античной порцией трагичности подряд в каждой сцене у людей вообще может и сердце прихватить. 

Кроме череды героических и трагических смертей, восклицаний в небеса и череде пропитанных слёзами сцен, некоторые из которых получились даже неплохими, но стёртыми из памяти всё тем же однообразием, в «Землетрясении» есть любовная линия. Роберт пытается вытащить из-под завала девушку, которая три дня пролежала в одной позе и даже не попросила ни воды, ни еды (а ведь нам зачем-то подчёркивают сцену, в которой Константин отдаёт Роберту бутерброды, как раз пролезающие в небольшую щель между плитами, но в это время никто даже не вспоминает про девушку). Чтобы поднять плиту, которая её придавила, нужен кран (его, к слову, даже никто не пытается искать, как будто отрицая факт существования всё той девушки). Неожиданно в Армению приезжает какой-то казак с Ростова на своей обычной машине, которая к величайшему совпадению оказывается именно тягачом с краном. Даже не знаю, что больше удивляет – фантастическое появление русского именно там и тогда или то, что он путешествует в огромном грузовике. Предположим, что это так и было на самом деле, но подано это, согласитесь, очень нелепо. 

Ещё одним камнем преткновения становится абсолютно лишняя сюжетная линия с мародёрами. Их предводителем является двоюродный или троюродный брат Роберта, который восемь лет назад взялся его опекать и, как видно из начальных сцен, стал ему даже больше, чем братом. Отсюда же возникает вопрос, как можно не знать о преступном прошлом человека, с которым ты фактически общаешься каждый день на протяжении восьми долгих лет? Ведь не мог же он просто во время всеобщего хаоса и страданий почему-то переквалифицироваться в мародёра, увидев дорогие часы на руке мертвеца. Ну да ладно, не в этом суть. Суть в том, что Андреасяну по непонятной причине мало одного главного антагониста – могучей природы. Он зачем-то добавляет глупых, неинтересных и картонных злодеев с уличными понятиями вместо мозгов. Они совершенно не вписываются в столь воодушевляющую историю всеобщего единения перед лицом ужасающей трагедии – темой, которая, собственно, в кино актуальна всегда. Ладно, если бы слёзы и горе окружающих оказали воздействие на этих бандитов, затронули что-то у них внутри, что воззвало бы к чувствам куда возвышеннее, чем просто алчность или жадность, например, побудило бы к помощи окружающим, укреплению в минуту всеобщего отчаяния патриотического армянского духа не только в себе, но и в разбитых и подавленных выживших. Но нет, какие уж там моральные принципы и переосмысления личностных ценностей перед лицом катастрофы национального характера, лучше же устроить гопническую поножовщину, и ещё приписать её не к месту и не ко времени. 

За что можно похвалить Сарика Андреасяна, так это за его щепетильность и ответственность к детальному воссозданию событий. Было исследовано множество архивов, фотографий, прочитано море газетных сводок и так далее. В конце, в титрах, идёт фотоподборка реальных кадров и кадров из фильма, на которых сходство фактически абсолютное. Декорации, съёмки в исторических местах, упоминаниях других мест, городов и людей – это всё дань уважения погибшим и выжившим. Тут претензий минимум, однако, наблюдая за тем, как толпы людей идут по дороге, чтобы помочь, прилетают люди из-за рубежа, возникает вопрос – а какова реакция армянского правительства? Она же должна быть, какая-нибудь государственная поддержка, заявления, прогнозы, действия, не знаю, кадры с подавленными и растерянными министрами, хоть что-нибудь. Почему в истории о крупнейшей катастрофе в истории Армении, нет ни слова о самой Армении, как государственной единице? 

На то, что Андреасян подрос в качестве режиссёра, указывают его попытки поиграть в символиста. В фильме есть две интересные сцены, первая с горой гробов, стоящих на земле, символизирующих сами понимаете что, а второй стала финальная сцена с часами, противоречащая общепринятой логике, но здорово передающая главную мысль – жизнь продолжается. По словам Сарика, его главной целью было – «не врать». С этой задачей, как уже сказано выше, он справился безупречно. Памятка армянскому народу на века. Фактически документальная лента в оболочке художественного. В документальных фильмах можно и не заморачиваться с графикой, драматизировать хоть от начальной сцены до последней, ведь такое кино имеет другую цель – информировать и напоминать. «Землетрясение» работает как историческое напоминание, но хромает на обе ноги как художественный фильм. В конечном итоге, с сожалением приходится констатировать: несмотря на то, что данное кино является, безусловно, лучшим в далеко не безупречной карьере Сарика Андреасяна, оно вряд ли способно составить конкуренцию современным проектам, как в рамках жанра исторической драмы, так и в контексте российского кино 2016-го года.  

Землетрясение (Zemletryasenie)

Землетрясение   Постер

Год: 2016

Жанр: драма

Страна: Армения, Россия

Режиссер: Сарик Андреасян

Оператор: Юрий Коробейников

Композитор: Айко

В ролях: Константин Лавроненко, Мария Миронова, Виктор Степанян, Татев Овакимян, Михаил Погосян, Грант Тохатян, Даниил Изотов, Микаэль Джанибекян, Сос Джанибекян, Арсен Григорян

Бюджет: 200 000 000 руб.

Мировая премьера: 13 сентября 2016

Премьера в РФ: 1 декабря 2016, «Каропрокат»

Продолжительность: 102 мин. / 01:42


Вадим Богданов

Постоянный критик "Нового Взгляда". Главный редактор портала THECONVERSATION.RU (контакты для связи можно найти там).

Оставьте комментарий



««« »»»