В отличие от диаспоры компьютерных ботов, уверенных, что именно они и являются современными людьми, я видел фильм про Джейсона Борна 88-го года с Ричардом Чемберленом. Того Борна нынешний, бот, мог бы убить за 0,001 секунды. Потому что тот Борн был – человек. Ему было больно. Если уж он тонул, то тонул. Если его били, он падал. У него могли даже кончится патроны в пистолете.
Чем глубже мы уходим в прошлое кино (и литературы), тем больше нам попадается людей. И тем меньше – ботов.
У нынешних ботов нет чувства физической боли, нравственных угрызений, они могут зажать рану рукой и рана исчезает. Они выходят в стоградусный мороз без шапки («Послезавтра»).
Они едят только потому, что режиссеру нужна сцена в ресторане. Они не спят. Они не ходят в туалет.
У них нет мотивов и мотиваций. Они умеют драться. Драться долго и красиво (теперь, в зрелом возрасте я просто ухожу в туалет во время боевых бессмысленных сцен), но при этом им нельзя выбить зубы или сломать кости. У них даже синяков не остаются. У живого человека как минимум – фингал. У ботов не бывает фингалов.
Их никогда не арестовывает полиция, им не предъявляют обвинения за порчу имущества, за погибших в ходе перестрелки невинных людей.
Они никогда не идут на контакт с инопланетянами, предпочитая сразу «мочить» их из всех стволов. Они даже не удивляются тому, что существует еще какой-то внеземной разум.
Они не женятся. Если у них есть дети, то только для того, чтобы в конце фильма пустить слезу. Впрочем, дети ведут себя спокойно, пока папа расправляется с плохими парнями или существами. Дети не истерят, их не тошнит, они не просят есть, они не клянчат игрушку. Они, блин, даже не играют в телефон!!! Потому что они – маленькие боты, которые вырастут и в новых фильмах будут делать (не делать) то же самое, что их боты-папы.
