Врачи умеют хранить тайны не хуже профессиональных контрразведчиков. Нет, я не имею в виду так называемую «врачебную тайну» – сведения о состоянии здоровья своих пациентов. Не прошло и 40 дней после смерти бывшего президента Франции Миттерана, как его личный лечащий врач опубликовал скандальную книгу: президент, мол, в последние годы жизни был совершенно недееспособен и вынужден был уделять почти все время не государственным делам, а поддержанию своей угасающей жизни. Издавая свой «бестселлер», врач имел в виду подзаработать. Не удалось. Тираж книги был немедленно конфискован, а самого «писателя» изгнали из медицинского сообщества, дабы другим было неповадно. Корпоративная этика. В России же академик Чазов, издавший аналогичное творение «из истории болезни генсеков», не только сохранил все свои посты и регалии, но даже не подвергся критике со стороны коллег.
Но СВОИ тайны медики действительно хранить умеют. Поэтому, когда я позвонил директору ЦЕНТРА и попросил о встрече, он посетовал на некомпетентность и злонравие журналистов и отказался. Но я все же пришел в ЦЕНТР. Нет, я не буду называть его настоящим именем, думаю, читатель и так догадается, о каком медицинском учреждении идет речь. Будучи уверенным в правдивости сообщаемых мною сведений (сбор информации занял у меня более полугода), я не смог бы подтвердить их в судах, где, в случае обнародования настоящих имен героев этой публикации, мне пришлось бы провести всю оставшуюся жизнь. Все мои «информаторы» заранее предупредили меня, что если дело дойдет до суда, они откажутся от своих показаний: одним из них надо дальше работать, другим – дальше лечиться в ЦЕНТРЕ. К тому же я убежден: все, что происходит в ЦЕНТРЕ и вообще в нашей медицине, – не вина врачей. «Все мы люди, миром рождены мы», и только издалека кардиохирурги кажутся полубогами. А среди них, наряду с подлинными гениями, встречаются завистники, интриганы, коммерсанты от медицины и просто откровенные мафиози.
Виной всему – уродливая система, отчасти сложившаяся еще в советские времена и окончательно доведенная до «антисовершенства» радикал-реформаторами, при которой талантливый, уникальный специалист, знающий, сколько он «стоит» по мировым расценкам, вынужден либо «отчаливать» на благословенный Запад, либо пускаться во все тяжкие, с тем чтобы обеспечить себе стандарты жизни, хоть как-то сопоставимые с его западными коллегами.
“СЧАСТЛИВ ТОТ, ЧЕЙ ПУТЬ НЕДОЛОГ”
О советской медицине на Западе с ехидством говорили: То, что не стоит денег, действительно этого не стоит”. Это, однако, было не совсем так, а точнее, совсем не так. Одним из реальных достижений советского здравоохранения была система профилактических медосмотров. Не прошел «диспансеризацию» – жди неприятностей на работе, вплоть до увольнения. Система эта, при всех своих несовершенствах, а порой – откровенном формализме, все же позволяла в ряде случаев выявить те заболевания, которые действительно принципиально важно выявить в ранних стадиях, прежде всего – рак, туберкулез, ишемическую болезнь сердца. Беда в том, что заболевания эти развиваются совершенно незаметно для больного: когда же появляются боли, лечение, как правило, уже крайне затруднено и успех не гарантирован.
«Радикал-реформаторы» провозгласили «свободу». Что это такое, философы до сих пор точно не знают. В России свобода – это отсутствие взаимных обязательств. Один мой приятель-журналист, любящий сочинить нечто «заказушное», имеет обыкновение говорить клиенту после получения «аванса»: «Никто никому ничем не обязан». Так и у нас в государстве вообще и в медицине в частности. Посещение врачей стало делом свободного выбора каждого. В нашем случае, поскольку речь пойдет о сердечно-сосудистых заболеваниях, человек, как правило, «мужественно» переносит боли в области сердца, а затем оказывается в районной больнице с диагнозом «инфаркт миокарда». Пройдя курс лечения, он выписывается из больницы с уверенностью, что у него все в порядке. Мало кто представляет, что инфаркт никогда непосредственно не наступает по причине волнений, бессонницы, дружбы с Бахусом, курения, конфликтов на работе. Это всего лишь «факторы риска». Непосредственной же причиной является закупорка сосудов сердца так называемыми холестериновыми бляшками, в результате чего отмирает участок сердца, не получающий питания. И если человек перенес хотя бы один инфаркт, ему следует не ждать второго, а немедленно пройти коронарографию – обследование сосудов сердца на предмет степени их проходимости. В том случае, если сосуды основательно «засорились», требуется их «прочистка» методом балонной ангиопластики (то, что неудачно пытались сделать Юрию Никулину в не имеющем прямого отношения к кардиологии Центре хирургии и литотрипсии), а если это невозможно – создание обводных путей для тока крови с помощью аортокоронарного шунтирования – той самой операции, которая была сделана президенту Ельцину.
Не зная всего этого, люди дожидаются второго, а то и третьего инфаркта и только после этого задумываются: а куда бы им обратиться помимо районной поликлиники? Если повезет и врач в поликлинике окажется внимательным и добросовестным, больной может получить направление в тот самый знаменитый ЦЕНТР, о котором и пойдет речь в нашем повествовании. В результате больной пройдет (пока бесплатно!) обследование в поликлинике ЦЕНТРА, где ему скажут, нуждается ли он в госпитализации или ему достаточно принимать какие-то лекарства, направленные, скажем, на снижение артериального давления или уровня холестерина в крови – основных «факторов риска» при ишемической болезни сердца.
ЖИЗНЬ ИЛИ КОШЕЛЕК?
В том случае, если больной нуждается в госпитализации, начинается его хождение по кругам «Дантова ада». Оставь надежду всяк сюда входящий, что тебя будут лечить бесплатно! Прежде всего вас поставят в очередь на госпитализацию. Срок стояния в этой очереди не ограничен. Это может быть и три месяца, а может быть и полгода. За это время можно получить еще один инфаркт, а можно и помереть – ну что делать, если мест нет? В конце концов, такой ЦЕНТР один в стране, на всех хватить не может. Иные больные, пытаясь ускорить этот процесс, пытаются обращаться к влиятельным «дядям», вплоть до министра здравоохранения. Редко им удается добиться успеха. Но есть другой путь. Заплатить – СОВЕРШЕННО ОФИЦИАЛЬНО (пока еще) в коммерческий отдел при Центре 17 млн. руб. и оказаться в палате вне всякой очереди. Более того, окруженным повышенной заботой и вниманием со стороны медперсонала. Борьба за «коммерческих» больных среди врачей идет острейшая – ведь каждый койко-день такого больного означает для медперсонала соответствующего отделения существенную прибавку к зарплате. А зарплата эта – 211 тыс. руб. в месяц у ординатора и 700 тыс. руб. у кандидата медицинских наук.
Излишне говорить, что за каждое обследование «коммерческий» больной платит отдельно. Таким образом у него за 21 день пребывания в ЦЕНТРЕ (стандартный срок обследования) набегает до 1000 долл. дополнительных расходов. Впрочем, никак нельзя утверждать, что эти деньги выброшены на ветер. В своем большинстве врачи здесь работают на совесть, без дураков (если больной платит, разумеется). При выявлении любой патологии, не связанной с сердцем, больного направят в соответствующее профильное учреждение, будь то эндокринологическое, онкологическое или какое-либо иное. Короче говоря, в полном соответствии с классическими канонами, лечат не болезнь, а больного. Для врачей это своего рода «кодекс чести», по-другому здесь и быть не может. Но вот обследование завершено и медицинский консилиум выносит свой приговор: это может быть либо ангиопластика, либо аортокоронарное шунтирование, либо ни то ни другое – поздно. Разумеется, формально операция делается бесплатно. Директор ЦЕНТРА академик Вязов (фамилия изменена. – Н. К.), не слишком часто посещающий больничные палаты, искренне убежден: врачи его ЦЕНТРА живут исключительно на зарплату. Сам академик, лечивший в свое время кремлевских «небожителей», живет вне времени и пространства: если у него заболит голова, он отправляет шофера домой за таблеткой: то, что есть в ЦЕНТРЕ для простых и даже не очень простых смертных, его, разумеется, не удовлетворяет.
В действительности операция обходится больному от 10 тыс. долл. и выше – зависит от статуса пациента. Говорят, оказавшийся в ЦЕНТРЕ один из лидеров сочинской «братвы» выложил 50 тысяч «зеленых». Кстати, оставил после себя хорошие воспоминания: с врачами разговаривал уважительно, молодым аспиранткам дарил дорогие подарки, не сопровождая их намеками на «продолжение отношений». А одному пожилому пенсионеру оказали снисхождение – прооперировали – и успешно – всего за 6 тыс. «баксов». Впрочем, говорят, за него ходатайствовал помощник самой Дмитриевой – министра здравоохранения. А его сын будто бы был директором какой-то известной телепрограммы. Но меньше этой суммы не платит никто. Впрочем, бывают ситуации, когда операция необходима немедленно и по жизненным показаниям. Здесь терапевты начинают «давить» на хирургов, требуя от них прооперировать бесплатно. Иногда они на это идут. Но оперирует в этом случае тот, у кого самые высокие показатели смертности.
СЕРДЦЕ В КОГТЯХ
Какова же технология изъятия денег у больных? Прежде всего больному еще на этапе обследования дают понять, что решение об операции будет принято только в случае его готовности заплатить за это деньги. Справедливости ради надо отметить, что больной платит после операции, а не до нее, то есть, теоретически он может врачей и «кинуть». Но так обычно никто не поступает. Если же больной платить категорически не желает и требует, чтобы ему сделали операцию бесплатно, так сказать, по жизненным показаниям, то в ход вступает следующая схема. В ЦЕНТРЕ есть два кардиохирурга, выполняющих операцию аортокоронарного шунтирования. Один из них – восходящая «звезда» Андрей Шкирятов (фамилия изменена. – Н. К.). Доктор наук, профессор и все прочее. Любитель жизни во всех ее проявлениях, циник, ловелас и авантюрист. Говорю не в осуждение, но с восхищением, ибо все упомянутые качества считаю чрезвычайно положительными.
…На «обетованной земле» есть частная клиника, возглавляемая всемирно известным, но уже пожилым профессором – кардиохирургом. Больные, как правило, миллионеры, чтобы попасть туда, готовы заплатить десятки тысяч долларов. Потому их немного. Больной, перед тем как ему дадут наркоз, видит перед собой склоненную голову знаменитости. А дальше, когда больной засыпает, из-за ширмы появляется Шкирятов и производит операцию. За это он получает часть гонорара и довольный уезжает в Москву. Прямо по Ремарку. Еще не было случая, чтобы больной умер во время его операции там, на «обетованной земле».
Другое дело – Москва. Здесь случаются немыслимые вещи. Например, во время операции в ЦЕНТРЕ могут отключить систему электроснабжения – вещь немыслимая ни в одном из кардиоцентров Запада. При этом останавливается аппарат искусственного кровообращения и анестезиолог вынужден крутить его вручную. За счет подобных эпизодов и несовершенства оборудования смертность даже у лучших кардиохирургов в России при операциях аортокоронарного шунтирования достигает 3 процентов. На Западе этот показатель составляет сотые доли процента, а в некоторых клиниках он нулевой.
Другой кардиохирург – Вениамин Шмидт (фамилия изменена. – Н. К.) – тоже профессор, тоже доктор наук и все прочее. Он блестяще делает операции на венах, например, при варикозном расширении. Впрочем, говорят, что медицина для него в последнее время скорее хобби. Хотя почти все интервью в прессе о деятельности ЦЕНТРА дает почему-то он. У него есть солидный бизнес все на той же «земле обетованной» и потому на профессиональное соврешенствование времени не остается. А может быть, просто не дано от Бога. Так или иначе, но больные у него умирают много чаще, чем у Шкирятова. Причем, когда больной умирает у Шкирятова, называется какая-то причина, а когда умирает у Шмидта, врачи говорят просто: «Ну, Шмидт оперировал».
Один из врачей поведал мне буквально следующее: «У нас никто никому ничего не должен. Если вы хотите, чтобы вам делали все, что положено, на высшем уровне, платите деньги. И тогда вам будет делать операцию тот, у кого смертность 3 процента. Если нет – попадете к тому, у кого смертность – 90 процентов». Я спрашивал у врачей: а могут ли они привести пример, чтобы кто-то из больных умер у профессора Шмидта на операционном столе. Да, говорят, был один больной, все ходил и клянчил, чтобы ему сделали операцию бесплатно. Вот и попал к нему. Ну, сердце не «завелось», что же вы хотите?
Профессор Шкирятов производит около 20 операций в месяц. Из них порядка 15 – платные. Получается «навар к зарплате» в 150 тыс. долл. в в месяц. Правда, часть из них он отдает анестезиологам, терапевтам, медсестрам исходя из классического Лившица: «надо делиться». Но тысяч 100 «чистыми» в месяц у него остаются. В Америке врач такого класса получает как минимум 500 тыс. долл. в месяц. С единственным отличием – на вполне законных основаниях.
ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР
Лично я люблю оба вида собственности – частную и государственную. Но частную, как истинный либерал, конечно же, больше. На Западе владелец частной клиники получает деньги либо от больных, либо от государства за их лечение. Он платит врачам хорошую зарплату. Но врач знает, что если он потребует с больного что-либо дополнительно, с ним расстанутся без лишних церемоний. Немногим отличается ситуация и в государственных клиниках Запада – там у врача тоже высокая зарплата и он тоже – под страхом увольнения – не имеет права вымогать деньги у больного.
В России сформировался уникальный вид собственности: государственно-ничейный. Формально ЦЕНТР принадлежит государству. Однако врачи получают деньги, так сказать, в частном порядке. Сами они говорят: “А что в этом плохого? Нам платят за наш ум, талант, знания”. Но так было в прошлом веке. Великий Теодор Бильрот приезжал к больному в Петербург из Вены со своим чемоданчиком с инструментами, карболкой и пульверизатором и уезжал с чеком на 10 тыс. руб. независимо от исхода операции. Современный же российский кардиохирург, хирург, используя не свое, а государственное оборудование, помещения, инструменты, сложнейшую медицинскую технику, извлекают прибыль для себя лично. Будь он хозяином частной клиники, он часть денег, полученных от больных, направил бы на закупку нового оборудования, ремонт помещений, обучение персонала.
Аналогичная ситуация существует, кстати, на государственном телевидении, когда, разного рода «теледеятели» фактически продают не принадлежащее им эфирное время. В результате – телекомпания вся в долгах, а «теледеятели» – все в золоте и «мерседесах». То же самое – на государственной службе, где чиновник, приватизировавший свои функции, извлекает дивиденды из отправления своих служебных обязанностей. Результат по Ключевскому – государство пухнет (все хотят в чиновники), народ – хиреет.
Данный вид собственности ДЕЛАЕТ НЕВОЗМОЖНЫМ ЛЮБОЕ РАЗВИТИЕ. Практически же сегодня происходит переход на платную медицину для богатых и на никакую для неимущих.
Необходимо признать: если уж государство неспособно обеспечить нормальное финансирование крупных медицинских центров, то надо не лицемерить, а передать их в частные руки.
Не знаю, имел ли место когда-либо в природе «естественный отбор» – процесс, описанный Чарльзом Дарвиным. В наши дни многие ученые ставят его гипотезу под сомнение. Однако благодаря «радикальным реформам» в отечественной медицине, мы получаем в полном смысле противоестественный отбор: шанс выжить имеют исключительно «новые русские», согласитесь, далеко не лучшая часть российских граждан. И это относится не только к упомянутому ЦЕНТРУ. У входа в Онкологический центр на Каширке висит объявление: регистрационный взнос – 20 млн. руб. Это еще до начала обследования. Конечно, от рака умирали и миллиардеры при самом современном лечении, но без лечения еще никто не выздоровел. Есть еще пара-тройка подобного рода онкологических клиник в Москве – там та же картина. Нет денег – отправляйся в районную больницу. Там больному скажут, что у него не рак, а какая-то другая болезнь и отправят «долечиваться» домой.
Когда я изложил эту «теорию» одному из врачей ЦЕНТРА, он мгновенно парировал «со своей колокольни»: «Все совсем наоборот. Хороший врач получает сотни тысяч долларов, значит, он сможет создать свою школу, у него будут ученики, а у плохого не будет ни денег, ни учеников. Отбор самый естественный. Выживают лучшие».
Ну что здесь скажешь? Воистину, прав Лейбниц: это мир – лучший из возможных.
“ГРЫЗИТЕ ГРАНИТ НАУКИ МОЛОДЫМИ ЗУБАМИ”
Итак, путь больного в ЦЕНТР труден и тернист. Но и путь врача сюда – не легче. Для начала необходимо проучиться шесть лет в медицинском институте и выказать там выдающиеся способности к кардиологии. Потом, после окончания института, надо приехать в ЦЕНТР и сдать экзамены по терапии и кардиологии, с тем чтобы поступить в ординатуру. Желающих – сотни человек на место. Впрочем, для студентов с тугим кошельком есть вариант попроще. Плати 10 млн. руб. в год за обучение и поступай вне конкурса. Затем – должность ординатора с окладом 211 тыс. руб. в месяц. Лекции, ночные дежурства, ведение больных из разных отделений.
Мне довелось побывать на одном из ночных дежурств. Одна из больных оказалась наркоманкой. Подняв в три часа ночи на ноги весь медперсонал ЦЕНТРА, она стала жаловаться на невыносимую боль в сердце, требуя, чтобы ей ввели наркотик. Догадливый доктор распорядился поставить ей обыкновенный физраствор, заверив ее, что это сильнейший наркотик. Часа на два она успокоилась, а потом все началось по новой. Медперсонал ЦЕНТРА разделился на два лагеря: одни требовали немедленно вызвать скорую психиатрическую помощь, другие, вспомнив что-то из студенческого курса психиатрии, предлагали попробовать успокоить больную самостоятельно. Больная между тем каталась по полу, оглашая отделение дикими воплями. Спор между тем разгорался: с постели подняли уже заведующего отделением. Кто-то предлагал позвонить самому академику Вязову. Чем кончилось дело, я не знаю: нервы у меня не выдержали и я покинул ЦЕНТР, с тем чтобы прогуляться по утренней Москве.
После окончания дежурства иногородние ординаторы отправляются в общежитие – «зверинец», как они его называют. Место непотребное. Для тех, кто еще помнит студенческие годы, нетрудно представить, что это такое. Непонятно только, каким образом в таких условиях может отдыхать врач, от действий которого ежедневно зависит жизнь людей. Государство, допускающее такое отношение к медицине, является преступным по самой своей сути. Воистину, нужно быть либо полным идиотом, либо сознательным вредителем, чтобы подобным образом разрушать уникальный научный потенциал, накопленный за годы советской власти ценой невероятных лишений и самоограничений!
Но продолжим о пути врача в ЦЕНТР. Успешно отучившись в ординатуре и сдав все экзамены, соискатель желанного места должен проявить склонность к научной работе: учреждение-то научное. Особо одаренный имеет шансы поступить в аспирантуру. Среди экзаменов – помимо сугубо специальных – философия по старым «марксистско-ленинским» канонам. Это – настоящий камень преткновения для молодых медиков. Никто, включая экзаменаторов, не знает, что это за наука и каким объемом знаний должен обладать будущий кардиолог. Известно, впрочем, что один из соискателей, прочитавший еще в институте всего Беркли, Юма, Канта и Гегеля (была у него такая странность, из-за которой товарищи неоднократно советовали ему забрести как-нибудь на кафедру психиатрии), с позором провалился, после того как честно признался, что не помнит в деталях работу Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», поскольку она в свое время показалась ему примитивной и полной ученических ошибок.
Но вот сдан кандидатский минимум (это помимо вступительных экзаменов в аспирантуру), прошли три года учебы – всего с начала процесса обучения медицине – 11 лет. Теперь предстоит определить: а может ли получиться из молодого кандидата наук настоящий врач-кардиолог?
“Так неужто не может? – спросил я заведующего одного из отделений ЦЕНТРА. 11 лет отучился, диссертацию защитил, все умеет и ничего из него не получится?”
«Ну, обезьяну тоже можно всему научить», – ответил заведующий отделением.
Теперь, после окончания аспирантуры, при наличии свободных мест есть шансы остаться в ЦЕНТРЕ. Лаборантом или младшим научным сотрудником. С окладом в 350 тыс. руб. в месяц.
– Послушайте, – спросил я одного такого молодого лаборанта, – вот вы учились 11 лет, истратили массу сил, нервов, энергии. И теперь – за все про все – 350 тысяч? Вам не охота бросить все это и пойти, ну скажем, в «челноки», коммерсанты или – мне бросилось в глаза атлетическое сложение лаборанта, – скажем, в охранники?
– В охранники? – переспросил он меня удивленно. – Как же так: государство меня учило 11 лет, а я, не рассчитавшись с ним, все брошу?
– Ну как же, – не унимался я, – вы – молодой человек, в жизни столько соблазнов. Вы даже девушку в кафе пригласить не можете, не говоря уж о том, чтобы купить автомобиль или хоть пиджак приличный. А уж о поездке на Мальдивы вы и мечтать не смеете.
– Мальдивы? – переспросил он. – А где это? Нет, мне туда не надо.
Мне просто нравится заниматься любимым делом на полную катушку. Ради этого я здесь.
– Хорошо, – продолжал я. – Представим такую ситуацию. К вам в ЦЕНТР попадает Чубайс. Смертельно больной, безнадежный. И вдруг выздоравливает. Случаются ведь чудеса в медицине. И говорит: «Я в этой стране могу все. Могу подписать любой указ Ельцина. Могу дать вам сколько угодно коробок из-под ксерокса. Могу всех отправить за границу. Что бы вы у него попросили?»
Мой собеседник надолго задумался. По-видимому, он слабо представлял себе, о ком идет речь, и принял Чубайса за какого-то Мерлина. Волшебника.
– Ну, если он, этот Чубайс, все может, то пусть сделает так, чтобы врачи не ставили свой труд по отношению к больным в зависимость от их финансового благосостояния. Здесь мы многое можем делать. И качественно. Так будет лучше и врачам, и больным.
– То есть установить врачам нормальную зарплату и отменить всю «коммерцию»?
– Да, – ответил он, – я буду только за это.
Во всем мире есть платная и бесплатная медицина. Желаешь изменить форму носа, имплантировать в лысину чужие волосы, «нарастить» бюст, «отсосать» лишний жир – плати. Но если, например, в США на улице человек теряет сознание и его доставляют в клинику, там ему обязаны БЕСПЛАТНО сделать любую операцию по жизненным показаниям. Хоть то же аортокоронарное шунтирование. Обычные операции платные, но почти никто не платит наличными – у большинства есть медицинская страховка. В Англии для врачей работать в бесплатной для больных государственной клинике престижнее, чем в частной. В Испании государство платит владельцам частных клиник, с тем чтобы больные лечились бесплатно. Формы разные, но суть одна: базовая медицинская помощь оказывается бесплатно, дополнительные услуги – за деньги.
Россия ускоренными темпами строит нигде не существующее общество «свободного рынка», основанное на либеральных мифах прошлого столетия. «Триумф воли» молодых реформаторов оборачивается кошмаром и фантасмагорией для миллионов. То, что мне довелось увидеть, – одно из ЛУЧШИХ медицинских учреждений страны. Нетрудно догадаться, что делается в худших. Но это – тема отдельного репортажа.
Николай КОТИЙ.
