ЖЕЛТЫЙ НАРКОТИК
Все течет, все изменяется. Не прошло и десяти лет, как вся страна, затаив дыхание, замирала у телевизоров и вдохновенно зачитывалась газетами, которых, по нынешним меркам, было так немного. Сегодня разнокалиберной информации хоть отбавляй, на любой вкус. Изданий стало как грязи… И грязь потоками полилась не столько со страниц этих изданий, сколько на голову профессиональных и не очень профессиональных журналистов, которые эти издания наполняют текстом.
Говорят, все испортил пресловутый рынок. Приходится удовлетворять нездоровое любопытство читателя, а оное не влечет к высокому, а напротив, питается низменным. Любопытство, конечно, не порок. Не порок, но… как страсть к играм, плотским развлечениям и наркотическим веществам человечеству имманентно, а по сему удовлетворяется как одиозно бытовыми способами (подслушиванием, подглядыванием, чтением чужих писем и сплетнями), так и социально допустимыми – посредством газет, журналов, телевидения и документального кино.
На диком Западе все давно устоялось. Есть игорные дома, есть публичные, кое-где (например, в Амстердаме) можно свободно (легально) купить наркотики. Люди спокойно перемешаются из одной страны в другую и вполне могут законным способом реализовать свои маленькие пороки. Телевидение и пресса дают страждущему обывателю возможность попереживать, и он, в зависимости от своих склонностей, будет смотреть те или иные телеканалы и покупать ту или иную прессу.
ВОДЯТСЯ ЛИ НА РУСИ ЭТИ САМЫЕ “ПАПАРАЦИИ”?
Но, как отметил великий Лев Толстой, в доме Облонских все смешалось. Наш дом Россию постоянно лихорадит злополучный судейский комплекс. То аморально большие гонорары получать, то в личную жизнь знаменитостей вмешиваться, то правоохранительные органы плохие, то журналисты негодные… Короче, сплошной надрыв на ровном месте.
А самой утомительно модной темой стала морально-нравственная нечистоплотность прессы, и многострадальный русский язык осквернился еще одним иностранным заимствованием: папарацци (paparazzi).
Этот сравнительно новый неологизм обозначает фотографа, который делает снимки в ненужное время, ненужном месте и без санкции объекта. Такое определение термина paparazzi дает лучший французский толковый словарь Robert. Папарацци вооружены фототехникой и передвигаются на мотоциклах, что обеспечивает им максимальную мобильность. У нас же почему-то слово “папарацци” стало синонимом слова “журналист”, в то время, как собственно папарацци в России нет! Есть обычные фотокорреспонденты, которые ходят на пресс-конференции и общаются с объектами съемок в официальных местах. Никакого отношения к так называемой желтой прессе эти люди не имеют.
Профессия желтого фотографа предполагает не только наличие специальной техники, позволяющей снимать на больших расстояниях, в походных условиях, при отсутствии нормального освещения и так далее, но и наличие талантов тайного агента, чтобы, к примеру, сидя трое суток в кустах частных владений, не замеченным охраной, сделать скандальный снимок, который будет выкуплен за тысячи, а то и десятки тысяч долларов. Нужно суметь заранее разузнать, в каком месте, кто и с кем будет находиться, чтобы запечатлеть незадачливую парочку в разгар любовных утех. Короче, профессия рискованная, но хорошо оплачиваемая. Там.
На Руси же бессмысленное любопытство всегда порицалось. “Где два дурака дерутся, там третий смотрит”, – гласит народная мудрость. И что касается несчастной отечественной прессы, все появляющиеся на ее разнокалиберных страницах этически сомнительные снимки предоставляются либо самим объектом, либо его друзьями-товарищами. Так, Наину Иосифовну Ельцину в купальнике запечатлел вовсе не папарацци, а Александр Васильевич Коржаков. Никаких скандально компрометирующих снимков отечественная пресса никогда не публиковала (за исключением фотографий, сделанных с видеопленки банных игр, инкриминированных бывшему министру юстиции Ковалеву), но об этом позднее.
ЮЛИЙ ГУСМАН ЗНАЕТ, ЧТО ДЕЛАЕТ…
Смерть принцессы Дианы породила волну недовольства папарацци, вся вина которых заключалась лишь в том, что они принесли дурную весть. Раньше незадачливых гонцов, сообщавших о разного рода несчастьях, убивали с досады, теперь малограмотные слои населения пытаются сделать их виноватыми, а социально значимые персонажи на всякий случай подпевают в духе “доколе нас будут терзать!”, поскольку им излишнее внимание прессы не всегда удобно.
Удивительно, когда в обличительно нестройный хор голосов вплетается густой приятный баритон Юлия Гусмана, человека не только эротически привлекательного, но также образованного и знакомого с заграничной жизнью. Он-то должен понимать, что российская пресса целомудренна как нигде. Поэтому его “Тема” (отэфирена по первому каналу в минувший вторник), посвященная проблеме частной жизни, в которую негоже вмешиваться шаловливой прессе, прямо скажем, удивила.
Количество так называемых бульварных изданий в России невелико, одиозных снимков они не публикуют (я не имею в виду неудачные фотографии типа: с куском во рту на презентации, а реально компрометирующих: в постели с любовницей, при получении взятки и тому подобное). Худшее, что там можно найти – это светскую хронику, подчас сомнительной достоверности и откровения журналистов, тусующихся со знаменитостями. Все это украшается любительскими снимками из частных архивов.
А в любом пропитанном консервантами американском супермаркете прямо около касс лежат пять-шесть толстых цветных изданий из дешевой газетной бумаги, обложки которых пестрят снимками расплывшейся Элизабет Тейлор в инвалидном кресле, Майкла Джексона в бинтах после очередной пластической операции, убитой маленькой девочки с анонсом сенсационных откровений о том, что ее убили собственные родители (к вопросу о моральном ущербе), и прочих звезд в купальниках и без оных. И “американец” Гусман (он гостит в США месяцами) не может этого не знать!
Красивую же Лиз Тейлор и белокожего красавца черного происхождения Ждексона тоже можно купить в любом супермаркете, но уже посредством приобретения журналов типа “Cosmopolitаn”, “Glamour” или “People”.
Лежат таблоиды и респектабельные издания неподалеку друг от друга, но не вперемежку. У желтой прессы свой уголок, зато на самом виду. У этих изданий огромные тиражи, и их бюджеты предполагают выплату солидных компенсаций “униженным и оскорбленным”. Никаких серьезных материалов в этих таблоидах нет, только слухи, сплетни и фотографии.
Поэтому секс-символу телекомпании ВИD Юлию Гусману не пристало ратовать за невмешательство в частную жизнь отечественных знаменитостей, поскольку он, повторюсь, не может не знать, как устроен мир, особенно цивилизованный, и как там лезут в душу.
ЛЮБИШЬ КАТАТЬСЯ, ЛЮБИ И САНОЧКИ ВОЗИТЬ!
Да и что такое, собственно, вмешательство в частную жизнь?
Вопрос любознательного журналиста о том, есть ли у интервьюируемого жена, кто она и сколько у собеседника детей? Это не закрытая информация. Браки заключаются не тайно, а в госучреждении, перед свидетелями. Детей также регистрируют в госучреждениях. Информация о том, что тот или иной известный человек был на той или иной вечеринке, также не может считаться вмешательством в частную жизнь, поскольку в общественном месте она уже не частная.
Нормальному человеку нечего стыдится, если он был замечен там, куда он пришел добровольно и с песней, в компании тех или иных людей. Если, конечно, он не обманывает жену или любовницу, друзей или деловых партнеров. Но в таком случае ему по жизни должно быть стыдно.
В застойные годы партком вмешивался в личную жизнь, заставляя злополучных комсомольцев и коммунистов публично каяться перед товарищами по партии. Это было настоящее унижение. А современная пресса лишь регистрирует, где, кто, что делал и с кем при этом был. Такого рода информацию нельзя назвать вмешательством в частную жизнь, поскольку наличие многочисленных свидетелей исключает идею чего-либо личного. Если человек бьет свою жену, то это можно считать фактом его личной жизни, если, конечно, он этого не делает прилюдно. Санкционированное присутствие посторонних уже означает публичность.
“Тему”, посвященную проблеме “Право человека на частную жизнь”, обаяшечка Юлий Гусман начал с неким пафосом: “К сожалению, это право сегодня повсеместно попирается. Слишком много грязи, слишком много компромата, слишком много лживых подглядываний и подслушиваний”.
Оп-па! В этот момент, собственно, и произошла подмена темы, поскольку ни один известный мне журналист не занимается подглядыванием или подслушиванием.
Я не могу представить себе Александра Минкина, незаметно проникающего под видом водопроводчика в покои президентской администрации и ловко вставляющего жучок в телефонный аппарат Анатолия Чубайса.
Ларису Кислинскую также трудно себе представить в виде ниндзя-невидимки в бандитской бане. (По словам гостя этой “Темы”, Кислинская была приглашена на запись передачи, но испугалась полемики с И.Д.Кобзоном).
Так что подглядыванием и подслушиванием у нас занимаются представители других профессий, чего Кислинская, кстати, и не скрывает, открыто признавая, что получает фактуру из МВД. Журналист может заниматься литературной обработкой материалов, но не является шпионом-вуайеристом, каким его настойчиво хотят представить.
Оппонент (по эфиру) “вождя бульварной публицистики”, “крестного отца наших папарацци” Евгения Юрьевича Додолева и один из почетных гостей “Темы” Александр Гаврилович Абдулов темпераментно заявил, что не хочет, чтобы его снимали на унитазе. Но его ведь там никто и не увидит! Мог бы, разве что hi-pro папарацци. Которых у нас, повторю, нет. А для тамошних Абдулов “весит” не больше слесаря с завода “Красный лапоть”. Поэтому верхом на унитазе мир Абдулова так и не увидит. Зато его вполне могут заметить в казино или биллиардной, где, насколько мне известно, произошла историческая встреча артиста Абдулова с “воспитанником” того же Додолева Отаром Кушанашвили. Только Александр Гаврилович, рассказывая о мордобитии, забыл упомянуть, что прежде чем был обруган на родном наречии своего противника, долго выводил последнего из себя комментариями типа “доколе всякую шваль будут пускать в приличные места”. Никогда не поверю, чтобы телегерой девяностых мог просто так подойти и оплевать своего старшего кино-коллегу.
Что касается молодежи, специализирующейся на светской хронике, то самым большим ее грехом может стать ошибка, а errare, как известно, humanum est. Бывает, что молодой и горячий присочинит что-нибудь или друзья подставят, расскажут, чего не было. Но на все эти случаи жизни существует суд и действующее законодательство. Всегда можно доказать, что имело место быть, а что не имело.
“Для журналиста суд – это его работа”, – ничуть не смущаясь, поведал изумленным зрителям Александр Гаврилович, перепутав журналиста с юристом. “Чем больше судебных процессов, тем больше его хлеба, – продолжил Абдулов, полагая, что издания платят журналисту за хождения в суд. – У меня, помимо этого, есть театр, кино, телевидение и еще масса другой работы. Я не имею права эти полдня у себя забирать, у меня все расписано”.
В этом рассуждении, по крайней мере, одна ошибка: никто не требует личного присутствия истца на судебном разбирательстве. В суд ходит тот, кто действительно получает за это деньги, то есть адвокат. Впрочем, простим артисту его неинформированность. Закон утверждает: если опубликованное не соответствует действительности, суд не только обяжет редакцию опубликовать опровержение на том же месте и тем же кеглем, но и назначит денежную компенсацию пострадавшему. Заодно и репутация будет восстановлена. Абдулов же призывает вместо похода в суд предаться мелкому хулиганству с нанесением телесных повреждений.
Однако практика показывает, что кулаки пускают в ход частенько за отсутствием аргументов: застукали тебя там, где ты не хочешь, чтобы тебя видели, вот и остается только с досады лицо бить. Не проще ли не бывать там, где бывать не пристало, и делать лишь то, за что не будет стыдно.
Итог дискуссии о рукоприкладстве подвела страдающая юношеским максимализмом, но безусловно способная журналистка Капитолина Деловая, с детской непосредственностью пригвоздившая героя-любовника тирадой:
“Я согласна с Александром Абдуловым в том, что если тебя оскорбил человек, оскорбил твое личное достоинство, ты вправе набить ему морду. Но (в случае с Отаром Кушанашвили. – Прим. ред. “Нового Взгляда”) Александр Абдулов прекрасно понимал, что эта история попадет во все средства массовой информации, будет многократно обсуждаться на телевидении, и вокруг него возникнет в глазах его бывших поклонниц или новых поклонниц ореол некоего мужественного героя-артиста, который вот так, в одиночку, расправляется с подонками журналистами, вместо того чтобы подавать на них в суд. Я считаю, что он прекрасно отдавал себе в этом отчет. Вы прекрасно понимаете, в какие игры вы играете”.
В этом, пожалуй, вся суть. Звезды превосходно знают, что они звезды, и так уж устроен мир, что за это приходится расплачиваться повышенным вниманием со стороны окружающих. Они просто хотят, чтобы журналисты им “подмахивали”, писали о лестном и умалчивали о неукрашающем, что и проговорил во вторничной “Теме” Евгений Ю.Додолев: “Статистика – это та наука, которую нельзя опровергнуть, потому что она имеет математическое воплощение. Задетыми социально значимые персонажи себя считают в двух случаях: во-первых, когда о них написали правду и, во-вторых, когда затронуты их финансовые интересы. Надо следить за собой”.
С этим тезисом полностью согласился и выступивший после Абдулова&Додолева певец Иосиф Кобзон: “Артист – раб своей профессии. Любой узнаваемый человек – раб своей профессии. Я люблю пить пиво, и вот я ловил себя иной раз на мысли летом, когда проезжал раньше мимо пивных ларьков, где стояли мужики с бутылками или кружками, что хочется подойти, стать рядом и попить пива из кружки, с воблой. Но не позволяешь себе, нужно себя сдерживать”.
ПО СЕНЬКЕ И ШАПКА!
С тем, что журналист должен отвечать за свои слова, никто и никогда не спорил. И проблема современной российской журналистки заключается вовсе не в падении ее уровня, а в том, что в восьмидесятые она была неадекватно возвеличена. В начале перестройки журналист был уважаемой героической фигурой. Об этом будут до конца своих дней с ностальгией вспоминать взглядовские журналисты, которых воспринимали как оракулов и уважали безгранично. Люди взахлеб читали газеты, не отрываясь смотрели телевизор, за что теперь приходится расплачиваться. Кумир был создан, а теперь низвергнут. Когда Юлий Гусман говорит о том, что журналистика подслушивает и подсматривает, он даже не отдает себе отчета в том, что – как частичка массового сознания с даром популярности – он развивает именно ту точку зрения, которая стала массовой вопреки очевидности.
Есть разные издания и разные публикации.
Объем бульварной прессы в России невелик.
Проблемы вмешательства в частную жизнь не существует.
Частная жизнь политиков у нас не освещается вообще, случай с Ковалевым единичный и к журналистике отношения не имеет, а бюллетень “Совершенно секретно”, где появился сенсационный материал, бульварным изданием не назовешь. “Новая газета” и “МК”, специализирующиеся на публикации расшифровок телефонных разговоров, также не являются бульварными изданиями.
Поэтому среди использующих прессу в своих личных целях финансистов уже зреют идеи по созданию собственных бульварных изданий, где можно будет публиковать “грязный” компромат, поскольку даже отвязный “МК” не позволит себе обнародовать какие-нибудь сексуально-венерические откровения бывших любовников или любовниц известных политиков. А бизнес есть бизнес, и если человека надо свалить, его валят, не гнушаясь ничем.
К желтой прессе на сегодняшний можно отнести разве что такие таблоиды, как “Экспресс-Газета”, “Спид-инфо” или “Мегаполис-экспресс”, с которыми как раз никаких громких скандалов не связано, если не считать злополучной публикации бывшей “нововзглядовки” Алены Снежинской, в которой она изложила, по всей видимости, лишь то, что видела и слышала. А Бари Каримович Алибасов, пресс-агентом которого была Снежинская до и после “Нового Взгляда”, сам виноват в том, что нанял на работу смышленую девочку, которая с удовольствием вынесла сор из избы. (Кстати, знаю что вождь на-найцев настойчиво предлагал Додолеву не возобновлять контракт после увольнения Снежинской из “На-Ны”, и Евгений Юрьевич был весь в раздуминах…). Все остальные издания, называемые желтыми, содержат серьезную информацию, что не совместимо с идеей таблоида.
Наших звезд никто не подслушивает и в ванных комнатах никто не фотографирует, а преследуют их разве что фанаты.
Проблемы нет, но есть закон жизни, в соответствии с которым, за все надо платить. Так, сегодня журналистика как профессия расплачивается за то, что получила на заре перестройки больше любви и восторга, чем ей причиталось.
