Примирение красных и белых

Рубрики: [Фейсбук]  

Есть такая вечно модная тема: примирение красных и белых.

Обычно разговор на эту тему быстро скатывается на унылые подсчеты трупов: ЧК, Столыпин, Колчак, матросы-бандиты, Ленский расстрел и 9 января 1905-го, расстрел царской семьи…

Чья гора трупов выше?

Наверное, красные убили на порядок больше, хотя и жертв той стороны тоже жалко, – и, главное, в 2015 году это пустой разговор.

А интересны две вещи.

Во-первых, почти никаких физических потомков у настоящих красных и белых в России двадцать первого века не осталось.

Почти вся Россия – это потомки крестьян (сейчас придет комментатор с криком: нет! нет! мой прадедушка был дворянин! ну, был, был, остынь, милый мой), а крестьяне в революцию и гражданскую войну были пока еще скорее объектом, нежели субъектом происходящего, хотя и довольно активным объектом.

Оставшиеся же в России субъекты с двух сторон – были одинаково расстреляны в 1937 году, как красный командир Строд и белый генерал Пепеляев в недавней блестящей книге Леонида Юзефовича.

Те же немногие потомки белых, которых мы знаем, ведут степенную жизнь американских и европейских буржуа.

Ну а те немногие потомки красных, которых мы знаем, машут флагами Украины и кричат: «Пу-тин па-лач!»

Это я все к тому, что мы почти все в той или иной степени – дети советской трансформации русской деревни, и наши симпатии в 1917 году – это дело глубоко умозрительное, конструкция нашего воображения (но от того ничуть не менее увлекательная и живая).

И второе, самое главное.

В деле примирения важно понять, кто с кем мирится, пусть даже это происходит и в нашем воображении, как я выше объяснил.

И правильное, хорошее примирение – это примирение белого идеализма с красным идеализмом.

То примирение, которое произошло на Донбассе, когда Стрелков, «делавший жизнь» с белого офицера, моментально нашел общий язык с Мозговым, очевидно «делавшим жизнь» с красного партизана.

Примирение, когда мы пытается одновременно представить себе и благородную сторону участника Ледяного похода, и благородную сторону ветерана тюрем и каторги, пытаемся понять, чего же им, собственно, «не сиделось на месте», и как они видели мир, – вместо того, чтобы тухло перебрасываться обвинениями в работе на шпионов, масонов и рептилоидов, – это то примирение, которое делает людей лучше.

Тем более, что, повторяю, в 1937 году система убивала тех и других одновременно. А солидарность с жертвой, и даже с жертвой неблизких нам взглядов, – это полезное нравственное упражнение, гимнастика христианства.

Но есть и другое – помойное, тухлое примирение.

Оно – в духе пародий на картину художника Пукирева «Неравный брак», где пожилой дядька идет под венец не с юной девой, а с таким же дядькой.

Иными словами, это примирение номенклатуры и системы с самой собой.

Когда чины из КПСС, КГБ, ВЛКСМ, чины Патриархии, «работники культуры» etc. как бы говорят нам: мы были главными при всех режимах. И мы любим начальников всех эпох, и отождествляем себя с начальниками всех эпох, и мы учим вас, что начальство всегда побеждает, и вы прежде всего должны слушаться начальства, и любить начальство, и верить начальству, а белое оно или красное – это неважно.

Как говорил Патриарх Иоаким, не знаю ни старой веры, ни новой веры, а что начальники велят, то и буду творить.

Это и есть их примирение.

И пусть они мирятся таким образом в аду, а дело хороших людей – помянуть добрым словом каждого, кто погиб за то, что во что-нибудь верил, – вместо того, чтобы процветать при всех властях.


Дмитрий Ольшанский


Оставьте комментарий



««« »»»