К сожалению, нас воспитывали на “национальных особенностях”, они (особенности) до сих пор пользуются популярностью у россиян. Но… с доброй иронией и тем, что в нашем понимании называется “национальной гордостью”, мы можем относиться только к себе.
БЕК из Грозного, вайнах. Вернее, наполовину чеченец, наполовину ингуш. Это настораживает… О нем говорят в Питере, о нем говорят в Москве пока в узком кругу. Отзываются с уважением, а я привыкла доверять своим друзьям и знакомым.
В гости пришел с огромным букетом роз. Приятно. Очень сдержан. Не спрашивают – молчит, а если говорит, то медленно и тихо. Моя довольно злобная немецкая овчарка сначала попыталась “наехать”, а потом весь вечер лежала у него в ногах – почувствовала силу. Тоже приятно.
Бек похож на волка – такой же спокойный, сильный и красивый. Без демонстрации этих качеств, что и ценно. А еще он пишет песни. И поет. Вот, собственно, и все, что касается моего восприятия этого человека – Бекхана.
– Насколько я знаю, о тебе узнали в Питере благодаря Юре Шевчуку. Каким образом ты с ним познакомился?
– ДДТ приехали в конце осени прошлого года к нам в Грозный с концертами. Меня попросили поучаствовать в организации этих концертов. Там ведь то с напряжением какие-то перебои, то еще что-то случится, площадку надо готовить. Я с удовольствием согласился. Так и познакомился с Юрой, очень легко у нас с ним контакт произошел. У меня уже была группа, Шевчук интересовался нашими делами. А какие могут быть дела? Из того, что у нас было, что-то сгорело, что-то разбомбило, что-то украли… Шевчук сказал: “Давай сделаем так: ты и твои ребята приедете в Питер и у меня на студии запишете альбом, конечно, без всяких денег”. Так все и получилось, мы приехали и записали альбом. Называется он “На краю”.
– А тебя не смущает тот момент, с учетом минувших событий, что в России будет издаваться альбом чеченского музыканта? Ты не боишься реакции отторжения?
– Да я вообще об этом не думаю. Мне просто очень хочется издать свой альбом в Москве, и если кто-то захочет это слушать, уже хорошо…
– У тебя нет ощущения, что тебя будут воспринимать как “экзотику”?
– Мне бы очень хотелось избежать этого “экзотического” момента, я понимаю, о чем ты говоришь. Но я прежде всего считаю себя человеком, я думаю о том, что хочу заниматься своим делом. Не претендуя на чужое…
– Как воспринимают твои поездки в Россию твои соплеменники?
– Странное слово “соплеменники”… Ну, ладно. Я хочу, чтобы ты поняла, да и не только ты, что в Чечне живут нормальные, правильно все понимающие ЛЮДИ. Я вообще не понимаю, о чем речь? Прежде всего надо исходить из того, О ЧЕМ я пою. Мой народ может осудить меня за то, что я делаю, только в том случае, если я сделаю что-то недостойное, что-то, что не вяжется с человеческой моралью. Любую крайность, любую агрессию, как бы парадоксально это для кого-то ни прозвучало… У нас немножечко все по-другому, чем вам здесь кажется… Что-то у нас с тобой политизированная беседа получается.
– Давай сменим тему. Я думаю, что первая реакция у всех, кто слушает твой альбом, абсолютно одинаковая – изумление. Поражает твое голосовое сходство с Цоем. Откуда эта схожесть? Ты понимаешь ее природу?
– Я пою, как могу. У меня так получается. А схожесть… Это меня радует и льстит мне. Это разные вещи, ты понимаешь? Может быть, у кого-то это вызывает недовольство…
– Кажется, твоя схожесть с Витей не вызывает недовольства даже у его близких родственников…
А теперь небольшое отступление. Хочется предоставить слово Марьяне ЦОЙ:
“Что я могу сказать… Я не впадаю в шоковое состояние от этой похожести Бека и Вити. В отличие от окружающих меня трудно ввести в заблуждение, я слишком хорошо слышу разницу в их голосах. Но творчество Бека в связи со всем этим мне приятно… А познакомились мы с Беком в отделении милиции в Москве на Новом Арбате. В милицию забрали меня и Рикошета (питерский музыкант, ранее лидер группы “Объект насмешек”, потом группы “Рикошет”, в настоящий момент активно помогает Беку разобраться в путанице российского шоу-бизнеса), забрали нас во время митингов фашистов-коммунистов, к которым мы не имели никакого отношения. Бек в это время прогуливался по Арбату и чисто интуитивно почувствовал, что именно в “наше” отделение милиции ему надо зайти, и зашел. Благодаря ему нас отпустили, такое мистическое знакомство. Правда, у меня все знакомства несколько мистические.
Бек вызвал у меня желание сделать ему подарок, этим подарком оказался Витин свитер, в котором он разбился, подарок несколько необъяснимый, но дело обстояло именно так…”
Возвращаемся к интервью с БЕКХАНОМ.
– Марьяна Цой каким-то образом повлияла на то, что ты делаешь?
– Не только Марьяна. Я приезжаю в Питер, общаюсь с Юрой Шевчуком, со всей его командой. Захожу в гости к Марьяне и ее сыну Сане. Конечно, весь “этот Питер” на меня повлиял. Многое началось с этого города и с тех людей, которые в нем живут…
– Нет мыслей перебраться в Питер?
– Только если сделать там репетиционную базу, но это как получится…
– А в Грозном репетировать нельзя?
– Можно. Сейчас можно. А раньше, во время войны, меня бы неправильно поняли.
– А что ты делал, когда шла война?
– Я был ДОМА. Что я делал? Воду таскал… Продукты доставал… Помогал подняться тем, кто упал… Это неинтересно, я не люблю об этом говорить.
– А сейчас ты и в России, и в Чечне. И везде тебе хорошо?
– Это сложно. Я хорошо все понимаю. Всю обстановку. Все настроения. Но хочется делать дело. А дискомфорт… Если что-то произойдет, что-то не так получится… Я правильно все пойму… Спроси о чем-нибудь другом.
– Я все поняла, больше ни о чем спрашивать не буду. Спасибо.
Александра ПАНФИЛОВА-КИНЧЕВА –
специально для ИД “Новый Взгляд”.
P.S. Вопреки слухам и информации, прошедшей в некоторых СМИ, альбом Бекхана “На краю” не содержит ни одной песни В.Цоя.
