Нет, что ни говори, а русский язык действительно велик и могуч. Вот ведь пробросил однажды наш премьер фразу “Хотели как лучше, а получилось как всегда” – и стала она крылатой, и жить будет вечно, когда даже забудется имя ее произнесшего. Станет народным достоянием. По нашим деяниям – фраза снайперски точная.
Только ею, крылатой этой фразой, следует, по-моему, охарактеризовать последнее знаменательное событие в нашем театральном мире – Фестиваль лучших спектаклей российских театров с последующим присуждением победителям Национальной театральной премии “Золотая маска”. Но – все по порядку.
Три года назад Союзом театральных деятелей России при содействии Министерства культуры РФ, Правительства Москвы, Всероссийской государственной телерадиокомпании, Центрального Дома актера была учреждена эта премия. Из первоначально чисто московской она на третьем году стала не только Всероссийской, а можно сказать даже Международной, поскольку в только что завершившемся смотре принимали участие японские деятели театра, а за лучшую женскую роль в драматическом спектакле “Золотую маску” получила актриса Токийского театра искусств Араки Кадзухо. С семи до двадцати одной выросло количество номинаций, обтекаемое определение “премия в области музыкального театра” расчленилось на конкретные – оперу и балет, к которым в нынешнем году прибавилась еще и оперетта, расширилась география театров-номинантов. Словом, “Золотая маска” стала вроде бы престижным и желанным всероссийским признанием талантов, тем более серьезным и значимым, что исходит оно от своих же коллег по творчеству – актеров, режиссеров, художников, дирижеров, критиков, составляющих экспертный совет и жюри премии.
Однако, как выяснилось уже задним числом, за этот же период произошло и существенное изменение в составе руководящих органов “Золотой маски”, которая, минуя Союз театральных деятелей, каким-то побочным образом обзавелась собственной одноименной ассоциацией и постоянно действующей дирекцией. Премия, рождавшаяся как благородная и бескорыстная акция награждения коллегами коллег, превратилась в некое коммерческое предприятие со всеми вытекающими отсюда неизбежными последствиями: кто платит, тот и заказывает музыку, как принято говорить в таких случаях. А катастрофический провал заключительной церемонии награждения “Золотой маской” победителей явился логическим завершением этого странного, деликатно выражаясь, превращения. Неудивительно, что и обсуждение итогов “Золотой маски-97″ вылилось в бурную четырехчасовую дискуссию главным образом на тему: кто же истинный хозяин премии, определяющий ее художественный уровень и критерии? В пылу полемики эмоции порой перехлестывали здравый смысл, но возобладал все же деловой настрой.
Нынешняя афиша фестиваля была, на мой взгляд, достаточно интересной, хотя и весьма неровной по художественному уровню представленных спектаклей. Что вполне объяснимо, ибо ни один экспертный совет, ни одно самое представительное жюри не может охватить всю необъятность российской театральной провинции и снайперски точно выбрать из этого многообразия единственно достойных претендентов на премию. Кончилась эра гастрольных приездов в столицу провинциальных коллективов – этого ежегодного смотра театральной периферии, кончились и групповые выезды московских критиков в регионы. Информационное поле сузилось до предела. Поэтому благо уже то, что неровность нынешней фестивальной афиши навела организаторов “Золотой маски” на здравую мысль о необходимости отбора спектаклей-претендентов из числа лауреатов зональных смотров и фестивалей, довольно часто проводящихся на местах – по краям, республикам, целым регионам. Элемент случайности в таком случае значительно снизится.
Открывавшие фестиваль оперные спектакли Мариинского театра Петербурга (а вместе с выдвинутым на премию “Игроком” С.Прокофьева театр “прихватил”, пользуясь случаем, “Саломею” Р.Штрауса на радость зрителям) сразу подняли соревновательную планку на высоту доступную весьма немногим. Так, может быть (как говорилось на обсуждении), следует подумать о большем разнообразии номинаций? Ведь совершенно очевидно, что у столичных театров по всем творческим параметрам возможности несравнимые с провинциальными коллективами. Отсюда и результат. Как не выпускают на ринг боксера в легчайшем весе сражаться с тяжеловесом, так, наверное, нельзя, скажем, ставить рядом в одной номинации “Пиковую даму” в постановке П.Фоменко на сцене Вахтанговского театра с очень мило разыгранным, но сугубо камерным спектаклем “Таня-Таня” Петербургского Театра сатиры. Или столь же камерным тюзовским “Ля бемоль” из Екатеринбурга, где по-настоящему заслуживает внимания и может претендовать на премию только одна актриса – Светлана Замараева в роли главной героини, горбатой, убогой девочки с недобрым характером, изломанным вседозволенностью.
Камерным был и спектакль Омского драматического театра “Женщина в песках”, удостоенный трех “Масок” (режиссер, мужская и женская роли), что вызвало post factum бурное негодование немалой части московской критики. Да, конечно, все с той же “Пиковой дамой” его по масштабу не сравнишь, но по глубине режиссерской мысли, по актерскому исполнению, по эмоциональному воздействию он бесспорно лучший среди таких же камерных собратьев-номинантов. И негоже срывать на нем зло только за то, что он омский, а не московский.
И уж совсем было непонятно, как оказались в номинации “лучший спектакль” “Три сестры” из ТЮЗа Ростова-на-Дону, а постановщик В.Чигишев еще и в номинации “лучший режиссер драматического театра”. Сыгранный на уровне самодеятельности спектакль стал притчей во языцех всех московских критиков. Хотя допускаю, что у себя, в Ростове, он, может быть, и среди лучших. Но что же это тогда за уровень? Привозом в Москву театр и режиссера просто “подставили”, оказали “медвежью услугу”.
Опять недоумение – признание лучшим драматическим спектаклем “Плач Иеремии” театра А.Васильева “Школа драматического искусства”. Нет, не потому, что спектакль не достоин награды. Он прекрасен, великолепен, только он – не драма, он – зримая музыка от начала до конца. Композитор Владимир Мартынов положил на пение книгу “Плач Иеремии”, а Анатолий Васильев мизансценировал ее исполнение ансамблем древнерусской духовной музыки “Сирин” под руководством А.Котова. Божественно звучат голоса, бесшумно, словно не касаясь земли, плывут по сценической площадке шеренги певцов, свиваясь и развиваясь в плавных перестроениях на фоне белоснежной стены, усеянной колеблющимися огоньками горящих свечей. Зрелище дивное, услаждающее зрение и слух, только при чем тут драма? Здесь тоже нужна была бы своя номинация по жанру вокально-пластического искусства, а Васильев должен был бы получить “Маску” как автор спектакля в целом (это мое, разумеется, личное мнение). Но почему-то был награжден вместе с Игорем Поповым по номинации “художник драматического театра”. Абсурд!
Вообще довольно странная сложилась ситуация: признается лучшим спектакль в целом, а режиссер, его поставивший, оказывается как бы ни при чем. И наоборот: режиссеру – “Маску”, а спектакль, за который он получает награду, – побоку. Еще одна информация к размышлению учредителям премии на будущее.
Полный конфуз получился с опереттой. В отдельную номинацию ее выделили, но за премию бороться, как оказалось, некому. “Белая акация” Омского музыкального театра спокойно могла бы оставаться дома – повторилась ситуация с ростовскими “Тремя сестрами”. А “Девичий переполох” Екатеринбургского театра музыкальной комедии и вовсе не приехал по финансовым причинам, как нам объяснили.
Казалось бы, мелочи, в каждом большом деле случаются свои неполадки. Но когда они постепенно скапливаются, жди беды. И она пришла в самый неподходящий момент, когда должен был состояться праздник вручения “Золотой маски” победителям. В последнюю минуту, кое-как, наспех сколачивали вечер. Кому-то из его постановщиков (сценаристы Е.Гремина и М.Угаров, художник П.Каплевич, режиссер В.Мирзоев) пришла “светлая” мысль расцветить его “кладбищенским” юмором. И появились на сцене ведущие (Ю.Рутберг и С.Маковецкий) в облике могильщиков с заступами и веревками, только что без черепа “бедного Йорика”. Пришли “хоронить театр”. И старательно хоронили на протяжении всего вечера: с неуместной здесь речью М.Рощина на смерть Е.Леонова, произнесенной А.Феклистовым, с “призраками” Алисы Коонен и Михаила Чехова в исполнении О.Мысиной и В.Скворцова, освистанными публикой, с беспомощными музыкальными и хореографическими номерами, доведшими переполненный зал Вахтанговского театра до злобного исступления. Люди, пришедшие на праздник театра, не желали слушать загробные стенания и наблюдать разворачивающийся на их глазах бредовый балаган. И были по-своему правы. Хотя все же могли и должны были бы вести себя сдержанней, памятуя, что лауреаты “Золотой маски” в этом не повинны и получать награды в обстановке скандала им куда тяжелее, чем остальным это созерцать.
Наверное, не я одна за свою долгую театральную жизнь впервые оказалась свидетелем такого позора. Было больно и грустно. Было страшно и стыдно. А ведь хотели как лучше… Есть о чем очень крепко задуматься всем: руководству СТД и самоназначенной дирекции “Золотой маски”, жюри и экспертному совету премии, а заодно и всем нам, причастным к театральному делу. Сами себя высекли, как гоголевская унтер-офицерская вдова. Стыдно, господа.
Наталия БАЛАШОВА.
На снимках: сцены из спектаклей “Игрок” (Мариинский театр, Петербург) и “Плач Иеремии” (“Школа драматического искусства”, Москва).
