Пётр Мамонов и его «Совершенно новые Звуки Му» представили программу «Приключения Незнайки». В августе состоялась открытая репетиция программы, а в октябре музыканты показали «Незнайку» в столичном ЦДХ. Очередной концерт запланирован там же на 3 ноября. Об этом и беседа с культовым артистом.
I. Пить кровь молодых
– А я думаю, это символично, что именно в Центральном доме художника программа «Приключения Незнайки» представлена. Потому что, Мамонов, он же художник. Художник слова, художник звука.
– Ну конечно. Глубочайший.
– Не певец же.
– Нет, ни в коем случае. Как я говорю обычно, что так называемое пение и так называемый спектакль. Я у одного своего хорошего знакомого, священника как-то спрашиваю: отец Дмитрий, а вот я кто? Поэт, или художник, или композитор, или музыкант, или общественный деятель? Он говорит, вы – Мамонов Пётр Николаевич.
– Абсолютно точно.
– Поэтому я с присущим мне бесстыдством являю собой, как интересно жить, если стремишься к осуществлению замысла о тебе.
На это уходит большое, конечно, время жизни – понять, зачем ты рожден. Ведь каждый создан Богом для чего-то. О каждом есть замысел. Поэтому я очень люблю с молодыми людьми общаться. У меня с ними хороший получается разговор. И вот сейчас новые ребята у меня играют, по 25 лет им всем. Они все такие умненькие, хорошие, чистые, продвинутые.
– Это «Совершенно новые Звуки Му». И вы пьете их кровь?
– Да нет, конечно. Скорее, они мою, если уж так. Но мы живем, как семья. То есть в семье есть старший, есть младший, есть еще моложе, еще моложе…
Ведь наши школы и детские сады – это ужас. Вообще, надо переходить к семейному образованию, к образованию в семье. Ни в какие школы этих детей бедных не отдавать. Дети одного возраста – тут же законы волчьей стаи возникают. Вспомните этот ад школьный, и детсадовский ад. Это ад.
– Я как бы не соглашусь…
– Ну, это вам кажется, уже флёром подернулось.
– Не, поскольку я был в той системе координат хищником, а не жертвой, то мне как раз есть, что вспомнить, в плане охоты.
– Ну понятно. Да, ну вот видите. Вот вы и ответили. Поэтому настоящее-то дело – это мал мала меньше. Вот это правильно.
Ведь, извините, семья – это человек десять детей. Вот есть такой замечательный певец Соломон Берк, не знаю, жив он или умер, он дядечка старый уже. У него 21 человек детей от одной жены.
– Ух ты.
– И у них 78 внуков. И мы стали с женой считать, сколько у него семья. 378 человек семья. И я купил о нем фильм: он сидит один огромный в кресле, вокруг него все они.
Соломон Берк (англ. Solomon Burke, 21 марта 1940 года, Филадельфия — 10 октября 2010 года, Схипхол) — американский соул-певец и композитор. В юности был католическим проповедником и неоднократно встречался с Мартином Лютером Кингом. Затем решил посвятить себя шоу-бизнесу, вёл радиопередачу, посвящённую госпелу. Был замечен компанией Atlantic Records, после чего начал самостоятельную карьеру. В 1960-х годах выпустил несколько десятков синглов, самым известным из которых стал хит «Everybody Needs Somebody to Love». Основными жанрами, в которых работал Берк, были блюз, ритм-энд-блюз и соул, но сам он называл себя королем рока и соула. Среди ключевых фигур соул-движения 1960-х Берк был относительно обойдён вниманием прессы. В 2000-е годы наметилось возрождение интереса к творчеству исполнителя. Его произведения были использованы в саундтреках к нескольким фильмам («Братья Блюз», «Грязные танцы») и сериалам («Доктор Хаус»). Журнал Rolling Stone включил его в список величайших вокалистов послевоенного времени. В 2001 году имя Соломона Берка было внесено в Зал славы рок-н-ролла. В 2003 году музыкант был удостоен «Грэмми» в номинации «Лучший современный блюзовый альбом» за Don’t Give Up On Me. В 2004 году Берк записал дуэт вместе с итальянским соул-исполнителем Цуккеро. Берк был женат четыре раза и обручён ещё дважды. После него остался 21 ребёнок и 90 внуков. В последние годы жизни певец страдал от ожирения и на концертах выступал в инвалидной коляске.
– Он их по именам-то не знает, наверное.
– Как Ваня Охлобыстин. Я говорю, Вань, а ты как их зовешь то? Он отвечает: «ну ты, вот в зеленой майке, иди сюда». Иван Иванович. Шестеро у него.
– А вы по именам своих музыкантов-то знаете?
– Да, конечно. Александр, Грант, Илья и Славик.
19 февраля 2015 года на официальном сайте Петр Мамонов собрал новый состав. В группу «Совершенно новые Звуки Му» помимо Мамонова вошли: Грант Минасян — барабаны; Илья Урезченко — бас; Алекс Грицкевич — электроника, клавишные; Слава Лосев — духовые, клавишные.
– Откуда они? Они из разных коллективов пришли?
– Московские все, московские. Слава очень любил мое творчество всю жизнь и ходил на мои концерты, и в тайне мечтал со мной хоть как-то сблизиться. И вот когда у нас был новый спектакль, о котором мы с вами однажды разговаривали, «Дед Петр и зайцы», он честно нам три года служил за сценой: подавал мне гитару, таскал вещи. То есть завоевал безусловную нашу симпатию и уважение в первую очередь как человек, как личность.
Вот с чего мы начали, что каждый из нас удивительная личность, и если мы начинаем замысел осуществлять хоть как-то адекватно, то это удивительные дает плоды.
Мой сосед сочинил рассказ о человеке, который был одарен множеством талантов, а кончил тем, что вошел в криминальную среду и стал там главным. Называется сценарий «Коса» – это кличка главного героя, я его играю. Режиссерами будут неизвестные совсем люди, им понравился рассказ – мои младшие приятели-художники. И скоро будет премьера фильма «Иерей-сан», который снят как раз по сценарию Охлобыстина. Японский священник приезжает в ярославскую деревню, а мы там играем местных жителей: воюем за нашу веру. Такой православный вестерн. Там звездный состав – Игорь Жижикин, Петя Федоров и я грешный, Ваня Охлобыстин, конечно. Боречка Гребенщиков нашел замечательную японскую музыку для фильма – мы с ним тесно дружим.
К сожалению, мало предложений. Я очень хочу сниматься, думаю, на мою внешность можно подобрать героев… Мой любимый актер Жан Габен всю жизнь играл, до старости – и чем старше, тем все лучше, рекомендую картину «Гром небесный» – я каждый раз плачу.
Вот мы с вами до этого разговаривали, чем я занят, да? Вот я занят этим. Я занят овеществлением того, что во мне есть. Я все-таки жизнь уже прожил. Мне уже 64. Кое-чего уже прожито, надумано. Ошибок уже наделано, шишек набито.
И вот через эти все вещи какое-то выкристаллизовывается потихонечку, задача-то одна – к концу жизни стать нормальным человеком, чтобы с тобой было хорошо, чтобы вам было со мной хорошо, чтоб домой я пришел, было со мной хорошо, а не «Опять отец пришел. Сейчас начнется». И начнется. Из храма пришел верующий, все не так, не убрано, никто не молится, всех разогнал. Ну что это, это разве наша вера? Нет. Чтобы с тобой было хорошо людям. Тончайшие грани начинаются на этом пути. Человекоугодие или смирение и так далее.
То есть наша вера, к которой я прилип и примкнул, и вот так из позы стоящего на коленях и обнимающего ноги отца, как блудный сын пришел, помните, у Рембрандта, да, вот из этой позы только я разговариваю, только из этой позы.
II. Проводить линию
– Смотрите, вот 64, на самом деле, для музыканта вашей школы это магическая дата. Потому что на «Сержанте» (Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band — восьмой альбом The Beatles, назван лучшим альбомом всех времён и народов по версии журнала Rolling Stone – Ред.) была песня у «Битлз» – «When I’m Sixty-Four» («Когда мне станет 64»).
– Я еще думал, неужели мне будет 64?! А вы знаете, я на сцене и прыгаю, и бегаю, и у меня сил полно.
– Да. Остальным ребятам-то двигаться позволяете, или они…?
– С этим туго. Я бы рад, но они мало чего в этом смысле умеют.
– Робеют?
– Они супер-музыканты, играют здорово. Но двигаться… Не умеют просто – никто их не учил. Поэтому у нас сейчас задача: музыку мы сделали замечательную…
– Без ложной скромности сказал Мамонов.
– …без ложной скромности, играем мы все отлично. Но ситуация с движением на сцене – трудно идет. А наше дело безнадежное – это 60 процентов шоу, 40 процентов музыки.
У меня, вы знаете, богатейший опыт по молодости, когда мы играли домашние концерты…
– Квартирники.
– …вот квартирники, да, и это очень мне помогло, я отыграл штук 700 этих концертов. По 25 рублей мы зарабатывали, на это жили.
– Немало, кстати.
– Немало. Ну так, люди собирались человек по 30, по 40. По рублю все скидывались. И это ведь как – комната в обычной квартире, и вот ближе, чем вы, сидит публика. И артист настоящий должен построить эту грань. Вот я артист, а это публика. И вот разделительная линия, она обязательно должна быть. Я это умею. Я это люблю.
Я очень люблю сцену. Поэтому я, скорее, не киноактер, а театральный актер. Я очень люблю живое общение. Потому что мы делаем спектакли, если они удачные, вместе со зрительным залом. И я всегда публике это говорю и утверждаю, что мы это сделали вместе, когда после спектакля они благодарят.
Созидающая сила – только любовь. Я им отдаю, все до конца. Как мы говорили о бессонных ночах, да, и вот у меня и бессонные ночи, и я стихи читаю, свои читаю, Заболоцкого читаю, и какие-то вещи разные.
– Почему программа-то называется «Незнайка»?
– Я ведь коллекционирую виниловые диски, в том числе, речевые записи, и наткнулся как-то на радиоверсию «Приключений Незнайки». Послушал и понял, что это про нашу жизнь. Наш город полон одиноких молодых людей. Сейчас самая страшная тема – это одиночество. У нас были другие замесы, страхи были другие.
– Интернета не было потому что.
– Интерактивное общение не заменит живого никогда. И вот об этих одиноких у меня очень болит сердце и душа. И я это знаю, этот вопрос. И люди идут в кайф, в героин, в потусторонний, какой-то искусственный мир.
Смотрите, Незнайка, вот он начал рисовать. Всю ночь рисовал он всех. Не нравится. Стихи тогда стал писать. Ходил по комнате, держался то за голову, то за подбородок, глядел то на пол, то на потолок. И, наконец, бац, и: «Послушайте, какие я стихи сочинил». «Что? Ты – стихи? И про кого же это стихи?». «Про вас». «Про нас? Любопытно». «Знайка шел гулять на речку, перепрыгнул через овечку». «Что? Когда это я прыгал через овечку». «Да это я только так, для рифмы сказал». «Ты что ж теперь из-за рифмы будешь на нас всякую неправду сочинять?». А правду зачем нам сочинять, она и так есть.
Все не так. Вот так и мы к нашим молодым людям – все нам не так. И дома отцу они не так. И в школе они не так. И слушают они музыку не ту. И ведут себя не так. Одеваются не так. Вот мы знаем, как. С каких позиций мы говорим.
Только с позиции любви можно относиться к человеку другому, тем более молодому. Вот у меня о них болит душа и сердце. Поэтому «Приключения Незнайки». И Элвис Пресли, и Чак Берри – такие же были Незнайки: всех их растоптали, все они мучились. Как говорит митрополит Антоний Суровский, крест – это незащищенность и риск.
Никакого кукольного театра не устраиваю, рассказываю серьезным голосом эту историю. Помочь хочу, поделиться! У нас афиша такая – я лет 45-ти сижу со своим 9-летним сыном. Он яблоко грызет, чертановская шпана, а я тут сижу рядом – поэт. Вот это об этом. Как мы их потеряли. Как мы ушли от них далеко в свою гордость, в свое самолюбие, в свои правила, в свои правовые государства, в свою туфту.
Куда мы от них ушли, убежали?
Я хочу быть с ними – они мои родные. И у нас взаимопонимание полное, адекватное. Мне пишут эсэмэски самые мои, знаете, какие любимые, дорогие: «Респект и уважуха». Кто пишет? 17-летние, вот эти, в капюшонах. Они мне верят, потому что я честный всю жизнь. Я не умею иначе просто. Я бы рад, может быть, припудриться. Но я не умею иначе, блин, я Мамонов Пётр Николаевич.
III. Не рвать ткань
– Я понял. С «Совершенно новыми Звуками Му» мне понятно. А как вот товарищи по тем «Звукам Му» реагируют на то, что что появились «Совершенно новые»?
– Очень рады все. Ходят на наши концерты и слушают. И очень рады.
– Ревности нету?
– Слава Богу, нет, все кончилось. Время прошло, годы прошли. Было же всякое. И деньги делили, и всякое. Нам было недавно 30 лет. Приехали зимой ко мне. У меня огромный замок там стоит. Все сели, все дружим.
– Ну, не все.
– Все. Приехали все. Все дружим, все, никакой нож за спиной не держим. Вот, результат жизни самый главный.
– «Незнайка» – это новый материал абсолютно?
– «Незнайка» – это Носов, текст реальный. Плюс я. Но не столько песенные тексты, сколько стихотворные и такие, как сейчас, ну, я же в топе, в теме, как сейчас выражаются. Поэтому у меня все модное, все, как следует.
– А «Совершенно новые Звуки Му», их вклад, они только аккомпаниаторы или они и аранжировку делали?
– Ну, мы все вместе работаем. Главный режиссер я, последнее слово за мной. Потому что опять же тут вопрос об иерархии. Должен быть кто-то строгий, который все примет это и скажет, ребята, это нет, а вот это да. Никаких, второй власти, четверовластия, троевластия. Это как с ребенком. Из берегов вышел, надо ему и наподдать иногда. Но с любовью, чтобы зла не было в душе, для его же пользы. Как в Ветхом Завете пишется: «Молодого сына взнуздай, как жеребца, ибо он горяч».
– Там так пишется?
– Да. В книге Иезекииля: «Взнуздай молодого, как жеребца». То есть, если у меня спрашивают «А вы своих детей наказываете?», я говорю: «Конечно, я их люблю». Наказание, вспомним русский язык давайте (а то мы все уже в «мерчендайзеры» перешли), наказание от слова «наказ». Так и тут, должен быть один строгий большой главный, но любящий.
Цепляется одно за другое. Великая проблема взаимоотношения мужа и жены, правда. Великая проблема. Муж – глава, вроде, да. Да убоится жена мужа своего, сказано в Писании. И начинается. А ты, я – глава, а ты? А муж чего? А муж должен любить ее больше себя самого. Так и тут. Строгий, но любящий. Я их очень люблю. Они такие кролики у меня, такие незащищенные, такие уверенные, самоуверенные, чего-то такое у них. Вот. Но мы уже полтора года репетируем. Они уже стали родными.
– Я понял. Публика, которая приходит, она все-таки ожидает, что – хотя бы на «бис» будут старые хиты.
– Кое-кто приходит на «Остров-2», вот, в каком-нибудь в Северодвинске, или в Омске, или в Красноярске. И вдруг я смотрю, минут через 30 эти бабушки в махровых беретах, которые сидят на первом ряду и собрались с силами и не ушли после первых десяти минут крика и непонятки, вдруг они начинают мелко и очень весело хихикать и смеяться.
Я же клоун. Это же очень почетное дело. В цирке кто самый главный человек? Клоун. Юрия Владимировича Никулина когда Москва хоронила, его гроб несли на руках, в центре перекрыли все движение. Вот как клоуна хоронили. Клоун – это всенародный любимец.
Что такое театр? Это ширмочку расставил на улице и начал. И началось. Вот как. А то – мы актеры, у нас отдельное ВТО, там чего-то они делают, в ресторане сидят отдельно и напитки пьют. Что за бред?
Когда Очкариони («младореформатор» Сергей Кириенко – Ред.) нам устроил дефолт, помните, доллар в четыре раза подорожал («либеральные реформы» 1998 года – Ред.), да, я думал, чего делать, чем кормить детей? А потом понял: а чего делать – идти в метро, – вот к разговору о старых хитах, – садиться и песни петь. Полная шапка будет. С Сашкой Скляром договорились мы: вдвоем, он – песню, я – песню, чтоб не уставать. Уже приготовили программу. Но тут как-то раз удалось нам это не делать.
Мне не страшно ничего. Мне платит народ, а не правительство. Я выйду завтра, сяду в переходе, вот там я буду петь «Шуба-дуба блюз».
А здесь я буду петь новое, потому что у меня нового полно. Новых ощущений…
IV. Уметь взлететь
– Главное, суметь взлететь. Петь-то можно все, что угодно. Но голуби-то…
Из «Серого голубя»:
Я грязен, я болен, моя шея тонка
Свернуть эту шею не дрогнет рука
У тебя…
Я самый плохой, я хуже тебя
Я самый ненужный, я гадость, я дрянь
Зато я умею летать!
– Вот у меня песня такая сейчас есть. Сейчас у меня песня такая есть.
«Я купил новый красный аэромобиль модели новой, классной, вытираю пыль. Выдвину крылья мягко, мотор включу. Нажму на кнопку пальцем и улечу. Я улетаю, я улетаю, я улетаю. Видеть ты меня видел, но поймать не смог. Все, улетаю. Пока браток».
…Я жил и родился в Большом Каретном переулке, бывшая улица Ермоловой. И там на углу, если знаете, есть «Дом иностранца», как мы его называли, где живут военные атташе и корреспонденты всех стран. И там в те годы стояли мои любимые «Мерседесики», машинки. И я лет в 9-10 занимался тем, что отрывал «прицел» вот этот, эмблемку, без которой я сейчас не езжу вообще. Вырывал ее с мясом и убегал. Теперь, прошло лет 50, встаю утром, мой внук у меня все «прицелы» на всех машинах вырвал. Что я думаю? Наказывать, я думаю? Алле, все вернулось. Вернется все. Никаких иллюзий.
– Все возвращается. И классно, что к нам возвращаются «Звуки Му»: «Совершенно новые».
Все возвращается. И ко мне вернулись прежние сомнения в отношении моего легендарного собеседника. Отрицать самобытность Петра Николаевича Мамонова абсурдно. С одной стороны. С другой – не могу отделаться от ощущения некой фальши. Мамонов = неподражаем & великолепен, однако при этом производит на меня впечатление продукта своего времени. И не кажется мне астральным посланцем, каким подобает быть аутентичному Человеку Искусства. В нем зрима вполне земная «укорененность» + смекалка, позволяющая ему успешно адаптироваться в дне сегодняшнем. Может, все дело в горечи невозвратных утрат, осознании тяжести кармы или в неудовлетворенности статусом, когда кто-то все же «топчет ноги, наступает прямо на крыла… и ему не слиться с ними, с согражданами своими» (© БГ)? Понимаю, что вызову пламенный гнев соратников и суровое негодование поклонников, однако все-таки решил обозначить – в качестве коды – свои впечатления от наших с ним досужих разговоров.
Фото в студии «Правды-24»: Айсель МАГОМЕДОВА.
