“Золотое сечение” по наитию

С композитором и солистом ансамбля “Аракс” Николаем ПАРФЕНЮКОМ я познакомилась лет двенадцать назад, когда впервые попала за кулисы в театр “Ленком”. Я видела его на сцене в “Тиле”, в “Юноне” и “Авось”, в “Королевских играх”… В этом человеке поражает многое. Николай отличается титанической работоспособностью. Заходишь в театр утром ли, вечером, а он неизменно сидит в своей музыкальной каморке, за инструментами, в наушниках, и, как папа Карло, мурлыкая что-то себе под нос, “забивает” это “что-то” на компьютер.

Николай Парфенюк – автор музыки ко многим передачам, документальным и художественным фильмам. Однажды я видела по телевизору клип о России, который приятно поразил сначала музыкально, а потом своим видеорядом. (Согласитесь, явление довольно не частое в наше время). Где-то в середине композиции на экране возник поющий в студии Парфенюк.

Еще спустя несколько лет, проходя по подземному переходу, я услышала бесподобную по красоте мелодию. В детстве с родителями-геологами мне довелось несколько лет прожить в пустыне. Мы, дети, вечерами любили сидеть на песке, наблюдать заходящее солнце, следить за караванами верблюдов, изредка появляющихся на горизонте, вслушиваться в жизнь, шорохи нагретого за день песка. Мелодия, которая звучала в московском подземном переходе, по своему темпоритму, по звуковым “фенькам”, шумам напомнила мне это полузабытое ощущение вечереющей пустыни. Поинтересовавшись авторством, я радостно убедилась, что композиция сия – “Сон о розе” была с компакта к фильму “Маленький принц”, а автором музыки был все тот же Николай Парфенюк.

Он человек азартный. И умный. Любит поспорить: “Нет, давай посидим, поговорим” или “Ну, ты меня не убедила”. Ему присуще замечательное чувство юмора и исследовательское отношение к жизни. Но самое главное в нем то, что он не укладывается “в рамки”, что очень важно для творческого человека. Иногда очень хочется ощутить формулу его полета, “разложить” ее на составные части, посмотреть, как этот творческий процесс в нем циркулирует. Кажется, что вот-вот, еще чуть-чуть – и ключик будет подобран, схемка выстроится, ясность наконец наступит. А он вдруг бац… и вываливается из схемки. Не только в жизни, в творчестве тоже вываливается…

– Николай, ты сочиняешь на ходу, когда идешь по городу, едешь в метро или исключительно за инструментом?

– Когда как. Вот сейчас, перед тем, как мы встретились, шел и сочинял “на ходу” музыкальную тему к новому фильму режиссера Александра Гордона. Он запускается с картиной, в которой речь пойдет о всех нас, а в основу сюжета легла история человека, который искал свободу, и когда нашел ее, то умер. Так вот, музыкальная тема там будет звучать трижды, а все остальное время будут происходить какие-то метаморфозы со звуками. Так мы пока условились с режиссером.

– “Метаморфозы со звуками” – это что?

– Ну, например, это когда птицы звучат через форму волны, плеск воды или что-нибудь еще в этом роде… Тут, кстати, иногда большую роль играет случай. Ошибка в творчестве может оказаться большим плюсом, чем планомерный процесс.

– Я как-то беседовала с оператором Анатолием Мукасеем, и он сказал, что зрители даже не догадываются, что видят кино глазами оператора. А вот сам оператор часто смотрит на мир с точки зрения компоновки кадра… Интересно, а у музыкантов что в мозгах происходит? Раскладывается ли крик вороны на отдельные инструменты?

– Всякое бывает. Есть и свои забавные “издержки”. Недавно в метро на меня очень громко накричала женщина. Здорово меня обидела. Я не смог ей возразить. Она ведь – дама и к тому же значительно старше меня. А было так: я стоял и все время отбивал такт ногою. Внутри шел процесс “раскладывания на отдельные инструменты”. А дама возмутилась, что “может быть, хватит тут стучать ногами и дрыгаться все время”.

Или вот мы сидим с тобой в кафе, где звучит музыка. Для всех она – приятный фон. А я думаю, что ее здесь не должно было бы быть вовсе. Когда в нашем театральном буфете мало народу, то я подхожу и прошу музыку выключить. (Я ведь не могу свое мнение навязывать всем.) Потому что нам нужно поговорить. А у меня нога дрыгается в такт. Или если в фонограмме что-нибудь шипит, и я не могу словить тональность, или слышу, как что-нибудь не так звучит, то начинаю неосознанно нервничать, и это мешает очень здорово.

– А как рождается основная тема? Ты ее вначале слышишь, а потом записываешь, или она возникает в процессе наигрывания?

– Непредсказуемо. Бывает, что звучит сразу в идеале, (если нет сверхзадачи что-либо конкретно написать). А если такая задача есть, то повторить то, что “родилось в идеале”, потом на инструменте бывает сложнее. Ну а бывает – вот как сейчас, например, когда я абсолютно уверен, что в новом фильме Гордона должна быть народная флейта. И тогда у меня в голове звучит флейта… Даже если я еду в метро.

– Новый фильм Гордона – это ведь не первая твоя встреча с этим режиссером?

– Нет. Мы заканчиваем работу над его сериалом “Собрание заблуждений”, где также много моей музыки. Это цикл передач, он идет уже пару сезонов по TV. Берется факт, и выдвигается менее известная людям версия того, “как это было”. А темы передач разные – то о Елене и Спартанской войне, то о том, были ли американцы на Луне…

Я сейчас пишу много музыки. Работаю над спектаклем Валерия Саркизова по интермедиям Сервантеса. До этого завершил работу над сериалом Александра Муратова “ДДД” – “Досье Детектива Дубровского”. Там тоже звучала моя музыка.

Кроме того, мы решили выпустить сборник памяти нашего “ленкомовского” звукорежиссера Валеры Андреева. Туда вошли песни его друзей – тех людей, с которыми он был тесно связан, с кем он работал. Там есть песни и Николая Караченцова, и дуэта “Академия”, и Леши Глызина, ну и моя тоже…

– А кто еще из актеров поет твои песни?

– Я одну подарил Диме Певцову. Он очень хотел спеть. Скажу честно, когда он попробовал это сделать первый раз, у меня возникло тягостное чувство. Ненавижу “актерское” пение. У актеров выразительные средства совсем иные, чем у профессиональных певцов. Когда актер на сцене поет, он берет зал совсем иным, чем профессиональный исполнитель. А на пластинке за актерское мастерство не спрячешься. Но Дима – человек упрямый, любит все доводить до блеска. Мы начали репетировать в конце прошлого сезона. Все лето он занимался речевым вокалом. И когда пришел и спел осенью – это был совершенно другой человек. И это было действительно здорово! Песня нравится. Даже наш главный критик – Александр Садо, который режет правду матку сразу и в глаза, ни одного плохого слова не сказал.

Мне вообще нравятся такие люди, как Певцов. Он четко знает, зачем ему все это нужно. Пение дает артисту на сцене возможность чувствовать себя по-другому. Ведь интонации актера – это тоже своеобразное пение. Ко мне подходят многие наши артисты, которые хотят петь. Я однажды задался вопросом “почему?” И понял, что артист чувствует свою востребованность только в момент репетиций, в момент поиска. А когда дело сделано, роль отскакивает от зубов, ему, видимо, начинает казаться, что он недореализован. Ну, я так думаю по крайней мере.

– Кто еще из актеров пел твои песни?

– Николай Караченцов, например, спел четыре песни в “ДДД”…

– Ваш главный художник Олег Шейнцис сказал, что творчество – это процесс, который во многом организовывается свыше, он идет помимо нас, и в него надо уметь встраиваться.

– Может быть. Иногда люди пытаются анализировать, как возникает музыка. Но творчество и анализ – вещи мало совместимые. Существует опасность, что как только ты начнешь систематизировать, думать об этом, раскладывать по полочкам, то начнешь себя и вести соответствующим образом. Все происходит по наитию. Но при этом я – не поклонник “ловли музыки сфер”, суеверий, правил, что надо не курить, когда пишешь, поститься, сидеть в позе “лотос”, пить только холодную воду и прочее. Для того, чтобы что-то сделать, надо сесть и начать это делать. И музыка обязательно появится. Поскольку моя первая профессия – это пение, то я и начинаю петь. И тогда возникает мелодия.

В Начале была Музыка. Она первичней слова, я убежден. Почему? Да потому что музыка воздействует на любого человека – идиот ли он или мудрый. Можно написать мелодию, которая заставит человека смеяться. Или плакать. Правда, универсальной формулы, при нашем несовершенстве, слава Богу, пока еще не существует. Восприятие – вещь индивидуальная.

Хотя вот “Юнона” и “Авось”… Она идет столько лет и нравится практически всем. Почему? Видимо, где-то этот спектакль приближается к “золотому сечению”, то есть к идеалу…

Елена КУРБАНОВА.

На снимке: “Аракс”, который в одно время был “ТРАНСОМ”. Николай Парфенюк – справа.


 Издательский Дом «Новый Взгляд»


Оставьте комментарий

Также в этом номере:

СЕМЕЙНОЕ ДЕЛО
Уважаемый Филипп Киркоров!
СИБИРСКИЕ ВЕЗУНЧИКИ
СЧАСТЛИВА. ПОТОМУ ЧТО… НА СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ
СОЛНЕЧНЫЕ «РУКИ ВВЕРХ!» – ВЕЛИКИЕ ЭКСПЕРИМЕНТАТОРЫ И ВДОХНОВИТЕЛИ
ОТПУЩЕН ПОД ЗАЛОГ
ИНФОРМАЦИОННОЕ СООБЩЕНИЕ О ПРОВЕДЕНИИ ОТКРЫТОГО АУКЦИОНА
Уикенд
КИНОАКТЕР МАЙКЛ ДЖЕКСОН
Здравствуйте, дорогая редакция газеты “Музыкальная Правда”!
ЖАСМИН НАРАСТИЛА “КОНСКИЙ ХВОСТ”
ЧИЧЕРИНА ПОВЕЛАСЬ НА МУЗЫКУ ЦОЯ
НОВЫЕ ИМЕНА В ЗАЛЕ СЛАВЫ
ВРЕМЯ ДЕЛИТЬ ДЕНЬГИ
Коротко
KISS НА АУКЦИОНЕ
Дарить – хорошая привычка
ТРЕТЬЯКОВА ЧУТЬ НЕ ОТРАВИЛИ
Когда и целого мира мало
УИЛСОН ПЕРЕД СУДОМ
КИНО с 10 по 16 ИЮЛЯ
АРХИЕПИСКОП НЕ СЕЧЕТ
ТЕАТРЫ И КОНЦЕРТНЫЕ ЗАЛЫ с 10 по 16 ИЮЛЯ
ПОЖИЛОЙ СЕКС-СИМВОЛ
Многоликий Никас
ЛЕОНИДОВА ОБВИНИЛИ В ПЛАГИАТЕ
Такой симпатичный “ужастик”
Встречи на “Театральной площади”


««« »»»