Позавчера в гостях у “Старого телевизора” (НТВ) побывали Марк Рудинштейн и Олег Янковский. Ведущий Лев Новоженов, комментируя вопросы телезрителей (передача, напоминаем, идет в прямом эфире) заметил, что его гости выглядят очень благополучными и преуспевающими людьми и поэтому дескать иногда слышатся в вопросах молодых людей нотки как бы наезда. И это естественно. Успех, увы, всегда сопряжен с завистью…
В последний день июня мы не можем не отметить самое значительное событие российской культурной жизни, отпечатавшее первый летний месяц 2000 года. Сочинский кинофорум “Кинотавр” в этом году заслужил беспрецедентно доброжелательные отзывы нашей & зарубежной прессы. Даже супер-респектабельные “Ведомости”, отличающиеся традиционной сдержанностью так называемых качественных газет, разразились несвойственным им эпитетом “гениальный” в отношении создателя “Кинотавра” М.Г.Рудинштейна, упомянув его идею демонстрировать всем желающим конкурсные фильмы на мега-экране, украсившем площадь перед Зимним театром города-курорта. Однако Марк Григорьевич не сразу заслужил титул Мистер Кинотавр. Его биография, являющая собой добротный материал, как минимум для трехтомника ЖЗЛ, была неспокойна, как бурливый поток. “Ты помнишь, как все начиналось? Все было впервые и вновь. Как строили лодки и лодки звались “Вера”, “Надежда”, “Любовь”, – некогда пел Андрей Макаревич, гастроли которого, кстати, устраивал в те приснопамятные времена все тот же Марик Рудинштейн…
РУДИНШТЕЙН VS ЛИСОВСКИЙ
– Марк Григорьевич, кто вы по первой профессии?
– В моей трудовой книжке записано: “судосборщик третьего разряда”. Мальчишкой я убежал из дома, уехал в Николаев и устроился на судостроительный завод.
-– А почему убежали?
– Не разделял политических взглядов моего папы. Он работал директором магазина, а по убеждениям был ярым коммунистом. Однако я почему-то уже в детстве понял фальшь нашей общественной жизни. В Николаеве строил военные корабли. Потом поступил в Щукинское театральное училище на режиссерский факультет.
– Вам мешал одесский акцент?
– Режиссеру акцент не страшен. Он у меня остался и по сей день. Теперь одесситы уже не принимают меня за своего, а москвичи своим не признают. Так что я, как в фильме Никиты Михалкова, “свой среди чужих, чужой среди своих”.
– Но элита вас в конце концов приняла?
– Нет. Нам, одесситам, всегда приходится преодолевать столичный снобизм и отстаивать свое право считаться не хуже других. Так что у многих из нас, бывших провинциалов, американская судьба – человека, который сам себя сделал. Ну, а я еще и остался кошкой, которая гуляет сама по себе.
– Известно, что идея создать новый кинофестиваль была застольной – вас осенило на праздновании собственного дня рождения. Почему вы решили вложить деньги именно в кино?
– Да вкладывать-то было нечего. Денег у меня не было совсем. Наоборот, я рассчитывал их заработать на самом этом фестивале. А почему сделал ставку на кино? В тот год эмигрировали многие наши прекрасные артисты: Козаков, Лямпе, Каневский, Валентин Никулин… И даже в день рождения мне было грустно за столом, хотя собралась отличная компания: Мишин, Догилева, Славкин. И мы хорошо выпили.
– И кем же вы тогда работали, если у вас были такие артистические связи?
– Директором Центра досуга, одного из первых в России. Один был в Москве у Лисовского, другой у меня в Подольске, при парке культуры. Тогда наши чиновники составили первые робкие документы о таких хозрасчетных культурных комплексах. Заработанные деньги я мог вложить в собственное дело. Такое дело было мне по плечу, потому что перед этим я работал директором эстрадных программ Росконцерта. Пожалуй, первым в стране я стал приглашать артистов работать по контрактной системе, причем не по хилым ставкам Министерства культуры, а по коммерческим ценам. Возникло негласное соревнование между Лисовским и Рудинштейном.
– И кто же взял верх?
– Ну, это очевидно. Лисовский. Он платил больше. Но все же мне удалось на базе Центра досуга создать негосударственную компанию “Подмосковье”, от которой впоследствии отпочковалась кинокомпания “Кинотавр”…
Так вот, я хоть и на вечеринке кинофестиваль придумал, но цель имел вполне серьезную: предпринять какую-то акцию, которая удержала бы наших артистов дома, тогда еще в Советском Союзе. Сидели мы, обсуждали, каким должен быть фестиваль. Решили, что отечественное кино надо показывать во всех его ипостасях: и интеллектуальное, и развлекательное. Кто-то пошутил: “Получится кентавр – кино для головы и кино для… пониже спины”. И мы было решили: название “Кентавр” звучит неплохо. Но вспомнили, что фестиваль с таким же именем уже существовал в Питере. И вдруг кто-то сказал: “Кинотавр”. Слово врезалось в мою память. Забавно, что гости наутро о том разговоре начисто забыли.
– Но ведь кино никогда не исчезало! Какие-то фильмы шли тогда в кинотеатрах.
– Вопрос, какие! Об этом стоит вспомнить подробнее. В Москве появился бизнесмен по фамилии Таги-заде, который стал торговать цветами по-крупному. Он потом возглавил кинопрокатную организацию “Тис-кино”. По сути дела, он прикрывал настоящих хозяев – бывших руководителей Госкино. Официально они, Ермаш, Сизов и Павленок, стали заместителями Таги-заде. Было объявлено, что “Тис-кино” осуществляет независимый прокат. Они покупали и прокатывали американские фильмы. И, начав борьбу с ними, я решил сделать “Фестиваль некупленного кино” – хорошего, не востребованного. Отечественного.
– Так это именно Таги-заде завалил страну американским третьесортным кинобарахлом?
– Конечно. Просто все подзабыли, как этот процесс развивался. Таги-заде был представлен публике как удачливый бизнесмен. Он должен был прикрыть махинации бывших руководителей кинематографа: все уверяли, что деньги “Тис-кино” – от торговли цветами. Хотя деньги и текли совсем из другого источника. Я решил выяснить, как же обстоят дела на самом деле. И внедрил – ну чистый детектив! – несколько своих сотрудников в фирму Таги-заде. Первый пакет американских фильмов был закуплен на коммунистические деньги. Как вспомню эти шедевры -– мороз по коже! Там, в Америке, они лежали на полке, а в африканские страны их отдавали задаром. И вдруг такой колоссальный рынок – российский! Если бы деньги, которые были заработаны на этих низкопробных фильмах, оказались в честных руках, мы бы гораздо раньше спасли от упадка “Мосфильм”, переоборудовали бы кинотеатры… Но деньги уплыли неизвестно куда. Творившееся в “Тис-кино” было преступлением. Об этом редко говорят, потому что у многих руки запачканы… Едва ли не половина из закупленных тогда картин провалилась в прокате.
Разумеется, далеко не все отечественные фильмы хороши, но это наши фильмы, и зрители должны их видеть и судить о творчестве соотечественников.
– И “Кинотавр” мог тогда предоставить нам такую возможность?
– Кинофестиваль только и мог в то время открыть нашим фильмам дорогу к зрителям. Фильмам надо было хотя бы засветиться, так как о прокате и речи не могло быть. Я решил выдержать удар и заполнить паузу. Я тихо репетировал “Кинотавр” – ездил по стране, искал место для его проведения. Объездил все курорты. Искал форму фестивального общения, имея о ней очень слабое представление.
Будучи невыездным, я не знал, как проходят кинофорумы в других странах. Поэтому, когда меня обвиняют в том, что я подражаю Каннскому фестивалю, это выглядит смешно. Я впервые попал в Канны через три года после рождения “Кинотавра”. Форму фестиваля мы обкатали в Подольске. Кинотеатр, рядом – здание, где помещался офис “Подмосковья”, столовая и зал для пресс-конференций. Между ними – площадка, где гости отдыхали, развлекались. Но было ясно, что самые удачные фестивали проводятся на курортах. В мегаполисах, в том числе и в Берлине, все-таки получается серьезный смотр, а не празднество. Фестиваль должен проходить в красивом месте, располагающем к любви. Любви к кинематографу, искусству.
Увеличенную модель фестивального комплекса в Подольске я нашел в Сочи. Кинотеатр, гостиница с ресторанами и барами, с конференц-залом, набережная. Я понял, что при нормальной организации это может стать хорошим плацдармом для “Кинотавра”.
Как я и задумал, “Кинотавр” стал единственным фестивалем (ни в Каннах, ни в Венеции, ни в Сан-Себастьяне такого нет), где все живут в одном месте, всем легко найти друг друга и нормально пообщаться. Придумывал все я сам, без чьей-либо помощи. Правда, изучил всю доступную литературу о престижных мировых киносмотрах и мировое фестивальное движение знаю лучше многих. Главная задача состояла в том, чтобы собрать лучшие фильмы года. Для этого нужны были компетентные люди. Я их нашел. Они работали на Московском кинофестивале, на Всесоюзном и “Кинотавру” отдали все свои знания и организаторский талант.
– Так все же откуда взялись средства на первый “Кинотавр”?
– Компания “Подмосковье” купила право проката фильма “Интердевочка” и на его прокате заработала 2 миллиона – большие по тем временам деньги. Мы их вложили в картину “Супермен” – не ахти какую, но она принесла нам тридцать миллионов рублей. Первый “Кинотавр” обошелся в 800 тысяч рублей, и мы еще получили 6 миллионов спонсорских денег.
Другие российские кинофестивали возникли уже после “Кинотавра”, потянулись за ним. Я им благодарен: появление новых фестивалей – дело хорошее. И, простите за нескромность, волей-неволей работают на мою идею: государство и широкая рублика должны знать, что кино у нас есть. А все эти разговоры, что фестивалей много, а фильмов мало, не имеют под собой никакой почвы.
– Сейчас больше критикуют не фестивали, а кинотеатры. Вот зритель уютно устроился в кресле, включил видик, откусил кусочек бутерброда…
– Никакой видик не оттянет людей, особенно молодых, от радости сопереживания с другими зрителями, от шума в зале, от девушки, которая рядом…
– Помню, Михаил Мишин говорил, что самое веселое зрелище на маленьком экране не заставит хохотать сидящего в одиночестве зрителя.
– Я называю это эффектом Жванецкого. Когда мы видим его по телевидению, хихикаем, когда в зале – смеемся. “Титаник” по видику вызывает у зрителя вздох, в кинотеатре – потрясение или слезы. Как бы то ни было, зрители сейчас потянулись в кинотеатры.
Елена БЕЛОСТОЦКАЯ,
“Артодокс”, © 2000.
Фото Александра АЛЕЙНИКОВА & Евгения ЛИСОВСКОГО – специально для Издательского Дома “Новый Взгляд”.
Подписи к фотографиям:
РУДИНШТЕЙН+ЯНКОВСКИЙ – на первой полосе
Накануне “Кинотавра-2000” в одной из популярных московских газет было проброшено: “Рудинштейн и Янковский – братья-близнецы”. Как это ни парадоксально, но в этой ремарке есть изрядная доля истины…
ЯНКОВСКИЙ С ТРУБКОЙ И УЛЫБКОЙ – на первой четвертушке второй полосы
Олег Иванович Янковский, похоже, доволен результатами завершившегося кинофорума. А значит, и доволен своим сотрудничеством с МГР. По слухам, в будущем году Марк Григорьевич заступит на пост Президента Международного кинофестиваля “Кинотавр” (а Олег Иванович сохранит за собой пост президента Открытого Российского кинофестиваля в Сочи).
ФОТО – СВЯТАЯ ТРОИЦА НА ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИИ: РУДИК, ЛИСОВСКИЙ, ЯНКОВСКИЙ
Пару лет назад Сергей Федорович Лисовский примкнул было к блоку Рудинштейн – Янковский. Это дало повод на очередном дне рождения Лисса презентовать ему картину “Три богатыря” (понятно, с чьими ликами). Увы, Алеши Поповича из Сергея Лисовского не вышло. Тандем кинобогатырей остается прежним: Рудинштейн & Янковский.
МАРК (В БЕЛОМ)+РАЦИЯ
Рудинштейн изменил привычку носить все черное. Теперь он в белом. Но с неизменной рацией в руководящей длани.
