Юбилейный Каннский кинофестиваль парадоксальным образом прошел под знаком насилия и смерти. За несколько дней до его начала какой-то маньяк тяжело (хотя и не смертельно) ранил ударом ножа в спину министра культуры Франции Филиппа Дуст-Блази. Это печальное событие резко повысило его популярность в преддверии внеочередных парламентских выборов, но лишило возможности участвовать в большинстве каннских торжеств.
С этого момента причудливая и парадоксальная диалектика любви и смерти, секса и насилия, страдания и наслаждения, аплодисментов и возмущенных выкриков устойчиво завладела пространством Дворца фестивалей и набережной Круазет.
Сценарные ходы диктовал не экран, а сама жизнь (точнее – смерть).
Накануне торжественного вечера, посвященному 50-му “выпуску” фестиваля, умер великий итальянский режиссер, мастер провокаций и скандалов Марко Феррери. Эта финальная выходка вполне в духе его репутации и характера, позволила автору “Большой жратвы” и “Последней женщины” неожиданно для всех стать героем праздника.
Уход из жизни другого знаменитого итальянца – одного из классиков неореализма Джузеппе де Сантиса был менее шумным, хотя и совпал с церемонией закрытия фестиваля. 80-летний старец, давно уже пополнивший ряды безработных, интересы которых он столь страстно защищал еще в 1951 году в фильме “Рим в 11 часов”, напомнил всем о горечи забвения, даже в его почетном музейном варианте, угрожающем сегодня и крупнейшему кинофестивалю мира.
Юбилейные фейерверки, контрастирующие с вопиющей слабостью конкурсной программы, могут восприниматься и как первый предупредительный сигнал.
Вторым стала мрачная безысходность значительной части конкурсной и параллельных программ. Повторяя “зады” пост-советского кино, нынешний каннский репертуар вновь показал, что “чернуха” вовсе не гарантия качества и уж точно не путь к успеху.
Сомнительная честь быть самым освистанным фильмом фестиваля выпала на долю новой работы молодого актера и режиссера Матье Кассовица “Киллер(ы)” (отсутствующий в оригинале англицизм в российском контексте уместен, поскольку речь идет о наемных убийцах). История дряхлеющего профессионала, пытающегося передать секреты своего ремесла более молодым (25-летнему неудачнику, которого играет сам Кассовиц, а затем и вовсе 13-летнему школьнику), рассказана с кровавыми подробностями и наивным обличительным пафосом. Авторам кажется, что во всем виноваты телевидение и видеоигры, позволяющие ребенку, в отличие от юноши, убивать быстро и без особых размышлений и, тем более, без угрызений совести. Из этого примитивного и затянутого провала можно спасти лишь Мишеля Серро в роли старого специалиста и кровавую пародию на популярный и у нас сериал “Элен и ребята”.
Второй жертвой критиков и зрителей пал Джонни Депп, на редкость плохо переваривший в своем режиссерском дебюте “Смельчак” опыт работы в “Мертвеце” Джима Джармуша. Мрачная история молодого индейца, продающего право себя пытать и убить за 50 тысяч долларов во имя благополучия жены и детей, хоть и претенциозна, но отнюдь не посильнее “Фауста” Гете.
Скорее наоборот.
На этом безотрадном фоне традиционный для австрийца Михаэля Ханеке садомазохизм в “Смешных играх” выглядит почти гениальным, чего не скажешь о режиссерских дебютах актера Гари Олдмена “В рот не брать” и юной австралийки Саманты Ланг “Колодец”, причудливого переплетения лесбийской страсти и молодежной преступности вокруг трупа в колодце.
Пальма (пусть и не золотая) в этом контексте принадлежит другой даме: канадке Линн Стопкевич. Героиня ее фильма “Целованный” способна получать подлинное наслаждение лишь от сношения с трупами.
Тот факт, что некрофилия – своеобразное кредо нынешнего фестиваля – была вынесена вне конкурса, тоже закономерен. Столь откровенное столкновение с правдой (не жизни, а шоу 50-летия) могло бы поставить жюри в неудобное положение.
Продолжение следует: см. следующий номер “МузПравды”.
Кирилл Э. РАЗЛОГОВ – специально для ИД “Новый Взгляд”