Наталья Трихлеб – актриса театра-кабаре “Летучая мышь”. Каждый вечер, выходя на сцену, она приковывает к себе внимание зрительного зала – голосом, легкостью движений, даром перевоплощения. И каждый вечер ее выступления сопровождаются шквалом аплодисментов.
Закончила ГИТИС, факультет музыкального театра (руководитель курса – Г.Ансимов). Выпустилась тремя дипломными спектаклями. Уже тогда на ее счету были роли Донны Анны (Моцарт, “Дон Жуан”), Присеньки в “Шельменко-денщике” Г.Квитко-Основьяненко и моноспектакль “Человеческий голос” по Жану Кокто, который Г.Анисимов доверил ей, когда она училась на 3-м курсе.
Четыре раза Трихлеб пробовалась в Большой театр, и четыре раза ее не брали. Хотя нравилась. Каждый раз отказывали по разным причинам. Однажды, после ее исполнения арии Чио-чио-сан, в зале, где сидела приемная комиссия, состоящая в большинстве своем из преподавателей консерватории, раздался голос: “Чья?” “А ничья”. – “Ну и до свидания”. Вместо Большого попала в Детский музыкальный театр Натальи Сац, тоже пройдя нелегкий конкурс в три тура, растянувшийся на полгода.
– Когда сказали, что приняли, было такое ощущение, будто мне бросили соломинку. Ведь глупо было бы отучиться в Москве, не покорить ее и уехать (Наталья приехала из Киргизии). А тут – академический, выездной театр, на носу – поездка в Америку, нужна мадам Баттерфляй. Разглядел и поверил в меня главный дирижер театра. Единственный вопрос, который тогда задала ему: “А что я буду делать?” Он поделился со мной своими планами, обнадежил, но внезапно умер. Тогда-то и поняла, что попала, как птичка, в золотую клетку.
Проработала три года, играла зайчиков, белочек, школьниц; занималась с концертмейстерами. А Сац говорили, что у меня нет голоса. Услышала она меня случайно – на вечере памяти Виктора Михайловича Яковлева, того самого дирижера. Мне просто не могли не дать спеть. И мой любимый композитор – Верди, и партия Леноры из “Трубадура” убедили Наталью Ильиничну в обратном.
На следующий день все (служащие театра, оркестранты, актеры) “набросились”: “Что ты здесь делаешь, беги отсюда!” Получила роль первой Дамы в “Волшебной флейте”. Правда, вместо положенных двух премьерных спектаклей дали спеть один.
Уже тогда Трихлеб репетировала в театре-кабаре “Летучая мышь” в спектакле Григория Гурвича “Чтение новой пьесы”. Премьеры в Детском музыкальном и “Летучей мыши” прошли почти одновременно. Через некоторое время актриса ушла в кабаре совсем. (Н.Сац тогда возмущалась: “Верните мне Трихлеб!”)
В кабаре было совсем по-иному. 12 спектаклей в месяц, гастроли. Какая бы ни была сцена, в каком бы ни было спектакле, Трихлеб всегда видно и слышно. Блестящий спектакль “100 лет кабаре”. Одно за другим выступления Трихлеб “перед занавесочкой”. Жаль, что у нее здесь нет игровых сцен.
Так как спектакли в кабаре идут с одним актерским составом, без дублеров, Наталье пришлось “уложиться” в рекордно короткие сроки с рождением своего “главного си бемоля” – сыночка Жени. После чего Гурвич вывел формулу: отец – математик, мать – актриса, значит, сын будет режиссером.
В первом ее спектакле театра-кабаре “Чтение новой пьесы”– он построен как воспоминание, версия, что могло бы случиться с труппой кабаре под водительством Никиты Балиева, – Трихлеб получила роль Валерии Барсовой – знаменитой певицы, солистки Большого театра. В одной из газет появилась разгромная статья, что-де какая-то девчонка с косичками изображает великую певицу и поет нечто среднее между “Соловьем” Алябьева и “Жаворонком” Глинки.
– Где этот автор статьи “Соловья” услышал? – возмущается актриса. – И вообще имя Барсовой взято как прототип певицы, ее судьбы, а вовсе не как факт биографии конкретного человека.
– А каковы ваши собственные предпочтения?
– Долгое время я пыталась попасть в институт повышения квалификации при Большом театре. Причем хотела только к одному преподавателю – Тамаре Милашкиной. Попала, когда она стала там деканом. Услышала меня сразу, хотя было всего пять занятий – в тот момент она уже собиралась уехать за границу. Тамара Андреевна – человек откровенный, сказала, что я к ней опоздала ровно на полгода: попала бы раньше, все сложилось бы для меня по-другому…
А в оперу хотелось. Ведь это – самый недосягаемый, необычный жанр. Музыка столько говорит, ее надо лишь “оживить”. Наверное, поэтому многие режиссеры, находясь в зените славы, обращаются именно к оперным постановкам. Мне с детства запомнилось: вместе с классом слушала “Фауста”. Вышел певец, исполняющий роль Мефистофеля, и загремел: “На земле весь род людской…”, – все ребята так в кресла и влипли. Это был Булат Мелжукиев – замечательный артист. Такой раньше был уровень спектаклей, даже дневных, для школьников. Пели лучшие голоса.
– А что же кабаре?
– Это очень сложный и интересный жанр. Мы играем отрывки, сцены. Каждый спектакль, как в последний раз. Естественно, не под фонограмму, а в сопровождении “живого” оркестра. Григорий Гурвич говорит, что легкий жанр кабаре – самый сложный. Он направлен на то, чтобы веселить и развлекать. Здесь не может быть халтуры. Это работа, которую надо любить без притворства, фальшь сразу заметят.
“А любовь, – как говорит одна из героинь Натальи Трихлеб, – ведь это талант”.
Анна ПОПОВА.
Фото Елены ГУСЕВОЙ.
На снимке: Альдонса – Н.Трихлеб (“Это шоу-бизнес”).
