прерываемый (по ее усмотрению) Сергеем ВЫСОКОСОВЫМ – ее любимым, соратником и другом, солистом и автором многих композиций “Коррозии Металла”, никаким не Боровом, а суперменом и ангелом (опять же по ее, Н.М., взгляду)
– До сих пор я путаюсь в именах лидеров росрока. Как фамилия этого типа в очках, с бородой, вроде Высоцкого? А этот, курчавый, кто?.. До года восемьдесят седьмого, живя уже во Франции, я даже не слушала “совьет” рок. Гребенщиков не был моим богом. Цой не был моей совестью. А советско-российская эстрада (“поп” местный) поражала однобокостью – песни исключительно о явлениях природы. (Еще в Америке я получала от мамы посылочки с пластинками “некой” Понаровской). Да и сегодня, в 97-м году, эти орущие “тетки” или пищащие “сучки с сумочками” только раздражают. Как, впрочем, и “рэпирующий” “Мальчишник”. Они не дотягивают и до среднего уровня западноевропейских исполнителей (с американцами вообще уж не сравниваю! Или сравню – концерт Лады Данс с оркестром Лундстрема, когда на экране ТВ мигала надпись “живой звук!” Звук бывает мертвым – она-таки очень по-мертвецки исполняла все мировые “стандардс”, которые через несколько дней были исполнены в другом концерте, на другом континенте Натали Кол и показаны по тому же каналу ТВ здесь. Как и цвет их кожи разительно отличается, так и исполнение: не в лучшую сторону для представительницы белой расы!)
Сергей Высокосов:
– В 86-м году я работал техником, сначала в Удмуртской, а потом в Московской областной филармониях. Три с половиной тонны аппарата таскались по всем городам, заказывался специальный трайлер. И вдвоем мы его устанавливали, настраивали. Тогда и понятия такого – “фанера” – не было. Все – и Захаров, и группы “Браво”, “Рондо”, попса по моим меркам, работали “живьем”. Кроме папы Киркорова. Он пел “под фанеру”, но всегда извинялся перед тетушками на концертах своих, что не может везти весь оркестр. Публике очень нравились экзотичные техники. Меня, волосатого, даже просили выходить на сцену во время концерта, якобы что-нибудь поправить – публика всегда ревела. Претендент на место министра культуры от коммунистов был законодателем “фанеры” – Разин с “Ласковым Маем”.
Н.М.:
– Но я могу сказать, что мне также не нравятся и славянофильствующие “дочери” Ревякина. Это занудно, и образы воронов, коней, телег и злых духов ближе к Гоголю XIX века, чем к тому, что я переживаю и ощущаю сегодня, живя в Москве или Питере. А ведь они тоже все тут живут! Как это местная иконография у них в песнях не задействована?!
Вообще как это получилось, что из прежних рокеров и их фэнов времен “застоя” и начала “перестройки” – их ведь было миллионы! – никто не организовал свой “лэйбл”, “продакшен” так называемой альтернативной музыки, “другой” эстетики. Все заняты исключительно собой, превратившись в удобоваримую, благозвучную для всех полупопсу. Или – похоже на маленькие книжные издательства – выпускают для себя самих и близких родственников-друзей.
Сергей Высокосов:
– Да вообще идет подстава и предательство. Как во времена хипповства – люди носили соответствующую одежду, длинные волосы, всевозможные значки с лозунгами, но вовсе не следовали их идеям. Большинство девушек пугалось и убегало, когда их провоцировали на разговор о “фри лов”. Но так, наверное, во всем – когда движение становится массовым, совсем не обязательно, чтобы эти массы были принципиально верны фундаментальной идеологии движения.
Н.М.:
– Да, это вот когда я вступала в пионеры, я вовсе не думала о заветах Ильича, а думала исключительно о том, что я становлюсь старше, ближе к миру взрослых с его “запретными плодами”. Но это говорит не в лучшую сторону о проводниках – это значит, они не позаботились о том, чтобы облачить идеи в новые, соответствующие времени и потребностям, формы-одежды. То же самое можно сказать и о музыке. Противостоять можно чему угодно! Этим жутким, как из засохшего говна, статуям персонажей сказок на Манежной площади. Противостоять не обязательно демонстрацией протеста. Протест может заключаться в самом произведении, радикально отличном, взрывчато не похожем на то, что опровергаешь. А ты вот слушал массу кассет так называемой альтернативы, и я послушала – единственное, что их отличает от музыки авансцены, это чудовищно плохое качество звучания. Все. Уж лучше слушать тогда хорошо звучащих “Young Gods”, а не какие-то “Сосульки убийцы”. А вообще недавно кто-то из музмира сказал, что соцпроблемами у нас тут будет заниматься “хип-хоп”, то есть черный рэп!
Сергей Высокосов:
– Помимо совсем “андерграундных” “Сосулек”, Кирилл, Люцифер из нашего шоу, занимающийся сегодня чем-то вроде Скляра, но на менее солидном, без поддержки ФИЛИ, уровне… Вообще ты говорила, что где-то вычитала о том, что Генри Роллинз (экс-”Благ Фаг”, сейчас “Роллинз бэнд”) законодатель движения “Учитесь плавать”, а не Скляр. Так вот, там были люди из Минска – “Саркастик Грин”, “Аутизм”. Но мне лично всегда было интересно прослушивание неизвестных групп в плане открытия каких-то новых звуков, звучания. А какое тут звучание, когда суперпопулярный среди подростков и молодежи Летов (Егор) играет мимо. Таким, как он, ничего не надо. Они как дикие люди в отношениях с аппаратурой. Дека “Яузы”, катушечный магнитофон типа “Астры”… Они про себя говорят, что из них якобы такая энергия прет, что аппаратура ломается.
Н.М.:
– Мне нравится энергия Летова и образы поэтические яркие – “очередь засосом на холодном углу”, – но мне тоже очень не нравится, концертное особенно, звучание. Сегодня, когда есть возможность слушать кого угодно, а значит, и возможность расширения своего культурного кругозора, который и формирует эстетический вкус, наяривать на акустической гитаре и вопить в микрофон, подключенный к колонкам с тряпичным, в клеточку! как в моем детстве! покрытием динамиков – это просто абсурд. С другой стороны, ты сам говоришь, что у нас у всех японские уши уже. А у большинства тайваньские – у единиц есть дома хорошая аппаратура. И даже в дорогих клубах ставят какие-то дрова, как нам вот в Питере, в “Пирамиде”. При этом хотят все заснять и показать по ТВ. Сумасшествие какое-то!
Вообще мне всегда казалось, что задача автора композиции – запечатлевать в звуках состояние своей души. В России же кругом безнаказанное стебалово. Да и на Западе все эти “римэйк” прошлого, вроде Морисонской “Light my Fire” – это вообще беспредельная насмешка, пусть он сам и не очень-то любил эту песню. Какие-то “шурочкины”, оказывается, были созданы для настоящего рока! Неужели это не вызывает злости? Хорошего, здорового чувства, за которое, конечно, надо нести ответственность, быть готовым к отторжению, неприятию, исключению.
Сергей Высокосов:
– Мне больше нравится свирепость – это чище злости, отрешеннее и как бы менее персонально.
Н.М.:
– А мне кажется, что как раз персонального, индивидуального, суперсубъективного как раз-то и не хватает сегодня! И в этом вся проблема! Чтобы научиться плавать, надо плавать! Чтобы претендовать на звание альтернативы, надо что-то сугубо свое делать, но так, чтобы в этом твоем были бы задействованы впечатления жизни, мысли и чувства, которым может сопереживать альтернативный слушатель. То есть индивидуал, а не массы.
Сергей Высокосов:
– Тебе чаще надо заниматься поглаживанием икр в положении сидя, коленки согнуты и подтянуты к груди. Это очень хорошо расслабляет и восстанавливает энергию, которую ты расходуешь, эмоционально воспринимая мир, темпераментно реагируя.
Н.М.:
– Вот ты и поглаживай их мне! А я буду реагировать…
Москва, январь-97.
(Продолжение следует.)
