«Милый Ханс, дорогой Петр»: Одержимость стеклом 

Милый Ханс дорогой ПетрПредставленная в главном конкурсе Международного Московского кинофестиваля кинокартина Александра Миндадзе «Милый Ханс, дорогой Петр» осталась по его итогам без наград (если не считать специальный приз от «Коммерсанта»). Вряд ли стоит усматривать в этом какую-то конспирологию, но, по факту, сильнейшая картина конкурсной программы и важнейшая для отечественного кинематографа, была в чистую проигнорирована жюри под предводительством Жан-Жака Анно. Справедливости ради, стоит отметить, что, несмотря на в целом радушный прием у критиков, неоднозначное отношение к ленте выразилось в оценке зрителей и Федерации киноклубов России: по итогам смотра «Милый Ханс, дорогой Петр» в обоих списках занял едва ли не последнее место. Обусловлена такая противоречивая реакция как историческим бэкграундом картины, судя по всему, задевающим непостижимым образом чьи-то патриотические чувства, так и общим неспешным стилем повествования, полного недосказанностей и пропитанного атмосферой обволакивающего кошмарного сна, из которого невозможно выбраться. Но так или иначе, этот, без преувеличения, феноменальный фильм стал вершиной Миндадзе как режиссера, в котором сквозная для автора тема человека на пороге катастрофы нашла свое близкое к безупречному воплощение.

Сразу стоит отметить, что официальный синопсис картины, распространявшийся в прессе, никакого отношения к фильму почти не имеет. Протагонист в данном случае Ханс (Якоб Диль), а Петру экранного времени выделяется значительно меньше, да и друзьями их двоих назвать сложно. Итак, в центре повествования немец Ханс, пребывающей волею судеб накануне Второй мировой войны в СССР в сорок первом году. Согласно пакту Молотова-Риббентропа, он был вместе с другими инженерами из Германии отправлен разработать специальную линзу, впоследствии получившую название «линза Отто». По иронии, очень скоро создателям придется смотреть друг на друга сквозь эту оптику в биноклях и прицелах, на вчерашнего партнера, превратившегося сегодня во врага. А пока Ханс, Вилли (Марк Хоземанн) и Грета (Биргит Минихмайер) под предводительством того самого Отто (Марк Вашке), чьим именем линзу назовут, не могут получить необходимое стекло. Атмосфера в их коллективе взрывоопасна – при любом поводе Вилли и Отто готовы наброситься друг на друга с кулаками, обвиняя во всех неудачах на производстве. На грани нервного срыва и Грета, то судорожно пытающаяся добиться ответной симпатии у Ханса, надеясь хоть как-то избавить от поглощающего ее чувства абсолютного одиночества, то пускающейся в патетичные рассуждения о брошенном на родине ребенке. Единственной отдушиной служит для нее игра в шахматы: хоть там ей удается выигрывать. И только Ханс сохраняет внешнее спокойствие и мудро изрекает, что невозможно сделать стекло, когда нет понимания себя. Впрочем, его подавленный невроз становится самым деструктивным, когда он в исступленном припадке сверх меры перегревает печь, что приводит к аварии на производстве и смерти девушки. Единственным свидетелем инцидента становится кочегар Петр (Андрюс Даряла), не выдав Ханса, он автоматически превращается в соучастника «диверсии», расследованием которой занимаются рыскающие где-то за кадром НКВДшники. Нарастающей тревогой от терзаний совести, страха перед правосудием и неотвратимо надвигающейся войной и последующими роковыми переменами в жизни каждого пропитана вся ткань фильма.

Несмотря на то, что нередко режиссер избегает последовательных переходов между сценами и очень много оставляет пространства зрителю на домысливание сюжета, картину никак нельзя обвинить в невразумительности или непроницаемости. Структура фильма всегда прослеживается и ключей для правильного считывания образов и действий на экране Миндадзе оставляет предостаточно, поэтому претензии о невнятности сценария категорически нелепы. В общем-то и не совсем корректно говорить в контексте данной ленты и о победе Миндадзе-режиссера над Миндадзе-сценаристом, потому как в картине на высочайшем уровне выполнены и эти два компонента.

В «Милом Хансе, дорогом Петре» и камера румынского оператора Олега Муту всецело работает именно на идейную составляющую, обходясь без эффектных, но идейно пустых планов, что неоднократно подчеркивал в своих интервью и режиссер. Муту действительно вносит значительнейший вклад в общий успех картины своей вдумчивой работой. Каждый кадр построен максимально информативно, всегда отражая развитие общей семантики фильма и в тоже время эмоциональное состояние протагониста в каждом конкретном моменте, концентрируясь строго на смысловом ядре сцены и не детализируя периферию.

И даже можно сказать, что рассказанная в фильме история не так важна сама по себе, но это ни в коем случае нельзя считать упреком. Режиссер демонстрирует процесс коллапса внутреннего мира Ханса, экстраполируемого на мир внешний, и ему удается это показать невероятно сильно, метко и емко, придавая произведению значительную интерпретационную вариативность тонкой метафористичностью и метафизичностью нарратива.

Само предчувствие катастрофы в фильме показывается неотделимым от нее, ей тождественной. Потерянные и загнанные персонажи, они уже пережили внутренний «взрыв» отчаяния и всеобъемлющей разочарованности и потому совершенно не ведают, что творят, но из них это в полной мере осознает лишь Ханс. Миндадзе идеально дает портрет человека, живущего в страхе одновременно за прошлое и будущее, обреченно движущегося по рельсам судьбы вместе с такими же несчастными, которые неспособны помочь друг другу, так как любви или хоть какой-то эмпатии в них не осталось, а только безотчетная тревога и исступленная боль. В сценах, где немцев по железной дороге везут на завод из раза в раз ярко акцентируется изолированность людей при их фактически неразличимости, тотальной одинаковости. Контакт в таком состоянии невозможен, а жест Ханса, внезапно проявляющего добрые чувства к матери (Роза Хайруллина, к слову, в эпизодической, бессловесной, но потрясающей роли) девушки, погибшей по его вине на производстве, скорее выглядит безнадежной попыткой искупления.

Конечно, в данном случае чрезвычайная одержимость Отто, Вилли, Греты и Ханса стеклом форма вытеснения их реального экзистенциального ужаса. Но реальным спасением это становится только для Отто. Грета от одиночества предполагает вступить в национал-социалистическую партию, потерпев фиаско в попытках овладеть Хансом, ведь он показательно сдаёт ей партию в шахматы, лишая ее возможности триумфа, а потом бесстрастно сексуально удовлетворяет ее ферзем, обозначая тем самым сразу полное пренебрежение ею и ее взглядами. А сам Ханс вместе с Вилли , кажется, бессознательно устремлены к самоуничтожению, поэтому они и не могут  и не желают сбегать, хотя возможности для этого есть.

Собственно, Вилли и Отто даже видятся эдаким олицетворенным противостоянием рационального и иррационального, происходящего в голове Ханса, а Петр со своей женой прямое отражение его и Греты, недаром два женских образа почти неразличимы между собой. Неспроста главный герой называет Гретой и непонятно почему следующую за ним собаку, к которой неожиданно для самого себя он испытывает привязанность. Так получает дополнительный подтекст и штрих-пунктиром намеченная линия Ханса с безымянной подругой (Анна Скиданова) и сцена его возвращения, то есть фильм работает уже практически как семейная драма, что говорит о том, что все мотивы в картине действительно продуманы и зарифмованы как надо.

Итак, Ханс, трансформировавшись, через некоторое время возвращается в те же места, где работал, но уже в совсем ином качестве, кажется, преодолев прошлое, представляющееся таким же случайным и неважным как отпечаток, оставленный им когда-то на свежеуложенном асфальте. Но травма эта неискоренима, она терпеливо дожидалась своего часа, чтобы выскочить из ниоткуда и снова открыть себя главному герою, а затем привести фильм к преисполненному драматизма и саспенса финалу.

В «Милом Хансе, дорогом Петре» великолепны все актерские работы, безупречно ложится на фильм инструментальная музыка Арнольда Шенберга, что неудивительно, очевидно, что, если бы все элементы картины не были сделаны на должном уровне, то ошеломительный эффект после просмотра она бы не производила. Остается только надеяться, что, преодолев все трудности с финансированием и изначальным непринятием ленты Министерством культуры, это необычайно важное для России кино найдет своего зрителя в как можно более широком прокате, дата, которого, правда, все еще не определена.


Константин Игнатущенко

Кинокритик, журналист, теолог. Автор монографии «Сравнительный анализ доктрины канонических Упанишад в контексте православного мировоззрения (по текстам Дойссена П.Я.)»

Оставьте комментарий

Также в этом номере:

Похолодание в аду
Зверополис: звериная утопия
Баядера 2.0
Коротко
Случай в метро. Монолог одного вокалиста
Если не любовь
Башмет, man in black
Дипломат Панайотов
Наталья Сенчукова: «Я почти ничего не замечала»
Главная роль главного героя
«Джейн берёт ружьё»: Натали Портман спасает мужчин


««« »»»