Покажите мне сердце, не обремененное дерзкими мечтами, – и я покажу вам счастливого человека!
Вот я – Е. Ю. Додолев подтвердит – изолированный случай, все более редкий для человеческой расы: догадал меня черт народиться с сокровищем – Даром.
Через четыре дня мне 445 лет, я слыву грузинским Бенисио Дель Торо, и нечистый токмо знает, отчего я еще не на вершине, коли до сих парализую уличное движение в любой точке земшара, что твой ранний Евтушенко.
Если не знать меня коротко, то создается ощущение, что карьера моя замешана на «лихорадке горя», как стихи Бродского.
Мне 445, но я, как пиит Кублановский, тоже растерян:
«Так и нету внятного ответа,
Что такое стынь тоски вселенской»,
хотя я умею делать свою работу так, что преображаю пространство.
Однако ж ни Спилберг, ни Эрнст, ни даже Миша Галустян мне не звонят, и лекарство от отчаяния я нахожу только в том, что расширяю фронт работ – чтобы в нужный момент оказаться в форме Энди Гарсиа.
Но сколько ни умничай и ни изображай Клинта Иствуда вперемешку с Джоном Траволтой от журналистики, Эрнст новые проекты отдает на откуп амбивалентному Пивоварову и Башарову, воплощению авантюрного духа эпохи отрицательного обаяния и харизмы и без харизмы.
Но Пивоваров хотя бы энциклопедически образован, тогда как второй, перманентный женишок, поколачивающий зазноб с пьяных глаз, – ни аза не смыслит в тививедении, но на короткой с кем надо ноге.
Не понимаю.
Но работать-то надо.
Как говорила моя мама: «Как ты умудряешься в первой десятке столько лет торчать? Не сосешь ни у кого, сзади парней не подпускаешь».
Умудряюсь, мам: я сам сзади подхожу.
Только не с членом, как у ЭТИХ принято, а с ножом и удавкой.
Через четыре дня мне 445.
