Спорадически вспыхивающие диспуты о “неодухотворенности” молодых да ранних, об отсутствии надежды на них ввиду отсутствия же у означенных молодых “крепкой духовной базы” (есть уже вполне канцелярский реестр обвинений – со своими идиомами, тропами, фигурами) хотя бы частично разрешаются рассказами, пусть даже лаконичными, о РЕАЛЬНЫХ персонажах, которые занимаются не тем, что именуется “фигли-мигли”, а постижением понятий, из коих построена жизнь.
Алексей Ким постигает искусство, “одиночную школу любви”. Занимается кино, продюсирует его и с помощью его (через написание сценариев) расшифровывает проклятые вопросы, подпадающие под выспреннюю антитезу “Жизнь и смерть”.
Впрочем, такой зачин в разговоре об Алексее Киме излишне вычурный. Если учесть, что сам он – сторонник (якобы) элементарной манеры в кинопоползновениях. Жанр, который предпочитает Ким, – соединение яркого боевика с тонкими психологическими коллизиями как начинкой.
Даже в лирических зарисовках-короткометражках, с которых Ким начал искать почерк, – “Любовь не может ждать”, “Ненужная помощь” и “Автоответчик №4”, – он противопоставлял НАШИХ, соответственно, варягам-ворогам, он обходился без затасканных приемов. Это были его пионерские сценарные опыты.
Но уже тогда он подумывал о том, чтобы самому продюсировать картины, потому что чувствовал в себе жилку крепкого организатора, а это со временем чувствуют и окружающие. И на этой уже стезе начал с того, что оказал помощь своему приятелю, выступил продюсером картины “Крапива” (лав стори). За ней последовали “Неровный шаг”, “Всего лишь раз” (по собственному сценарию), “Подножка”, получившая приз на кинофоруме в Хорватии.
При всей, образно говоря, подкованности Ким пока избегает агрессивной засветки: “Она может убить главную прелесть сегодняшнего положения – размеренности жизни”.
Киму чуть больше тридцати, в работе у него два продюсерских проекта, четыре сценария, на которые наводится глянец, они все сработаны с прицелом на яркое кино, где духовные проблемы упакованы в стильную обертку модного сателлитного кинематографа.
“Наше кино не умрет. Таких, как я, уже много: не дадим умереть”.
Евгений ЛЕБЕДИНСКИЙ.