Четверть века назад, в 1990 году группа «Смысловые галлюцинации» стала последней командой Свердловского рок-клуба. Про это (и не только) рассказывает лидер группы Сергей «БУБА» БОБУНЕЦ.
I. Вечно молодой и вечно пьяный
– Приветствую. Сергей, прежде всего насчет самого юбилея. Как и где его провели и что делали? Я имею в виду, вы, все «Глюки».
– Ну у нас есть место силы. Это на Урале распространенное явление, каменные палатки, остатки древних гор. И вот то место, в котором мы были, это был как бы древний храм. Это очень красивое место посреди нескольких озер. Вот стоят такие глыбы каменные в виде голов человеческих: место потрясающее. Вот мы там, собственно, и провели этот день.
– А я думал, что для всех наших рокеров столица – это Ленинград?
– Для нас вообще Екатеринбург.
– Кстати, «Смысловые галлюцинации» и «ЧайФ» не оставили родину. Продолжаете быть резидентами своего города. Почему, что за позиция такая? Ведь в мегаполисе больше возможностей, больше площадок. Почему не перебираетесь вслед за остальными коллегами по рок-клубу, энергетика не нравится?
– Ну, это совсем разные ощущения. Потому что когда человек в Москве собирается на концерт, что он делает – берет рубашку, бросил ее в машину, попил чай и поехал на концерт. А что такое для нас концерт? Ты встаешь в три часа утра, приезжаешь в аэропорт, садишься на самолет, летишь сюда, приходишь в гримерку, да, и у тебя толпа народу, потому что все тебе рады. Тебе все рассказывают о шоу-бизнесе. Тебе все новости выкладывают. В общем, это всегда праздник.
А многие московские музыканты, я знаю, что точно половина – не была где-нибудь во Владивостоке, я уж не говорю про Улан-Удэ, например…
– Почему, потому что их там не ждут, или потому что..?
– Нет, потому что зачем им лететь 9 часов, когда можно за те же деньги, даже, наверное, больше, выступить на корпоративе каком-нибудь здесь.
– А «Смысловые галлюцинации» приглашают на корпоративы?
– Да, приглашают. Мы делаем просто другую немножко программу. Во-первых, она короче, плюс там золотые хиты только. Потому что мы же понимаем, что людям нужно попеть «Зачем топтать мою любовь, вечно молодой»…
– «Вечно молодой и вечно пьяный», это как раз такой репертуар корпоративов.
– Ну, и стараемся, например, в акустике, то есть те же музыканты, те же практически партии, но в акустике, чтобы на равных были с аудиторией.
II. Козырев сидел с Балабановым
– Вы считаете, с Балабановым повезло в том смысле, что в саунд-трек «Брата» вошла ваша вещь, которая сразу стала узнаваема, известна всей стране?
– Я не собираюсь умалять важность этой ситуации, для группы. Конечно же..
– Для вас и для «Би-2», в общем-то…
– В целом это был именно тот толчок, благодаря которому поднялась новая волна рок-музыки в России. И именно этот фильм стал катализатором.
– А как это произошло? Вот как на вас вышел Балабанов?
– Миша Козырев был музыкальным продюсером фильма. И они сидели с Балабановым и методично прослушивали музыку. И в том числе там был компакт–диск с нашими пятью песнями. Вот две из них попали в фильм.
И я очень переживал, когда мы сидели в «Пушкинском» на премьере. Но когда фильм закончился, я понял, что это как бы легенда, это история уже.
– Вы общались после этого с Балабановым?
– Нет, к сожалению, не общались. Хотя он сам опять же из Екатеринбурга… Потому что вся эта каша, которая называется Свердловский рок-клуб, она и стала легендой из-за того, что было там то, что сейчас называется кластером, то есть там были режиссеры, дизайнеры…
– Кузница кадров такая, да. Ну, кстати, «Смысловые галлюцинации» были, по-моему, последней командой, которую взяли в клуб.
– Да, мы были последние. Мы вошли, и после этого рок-клуб перестал существовать. Он же содержался за счет комсомола и государства, по сути. А как только финансирование прекратилось, все и развалилось. Вот удивительная вещь.
– Вы были активным комсомольцем?
– Я вообще не успел быть комсомольцем. Дело в том, что у меня такая интересная история получилась, что я был в пионерском отряде «Каравелла», это юнкоровский отряд был при журнале «Пионер». Владислав Крапивин, великий детский писатель руководил всем этим делом. Поэтому я рос активным мальчиком с активной жизненной позицией. Я писал письма, просил меня принять в Рязанское воздушно-десантное училище после 7 класса, что не могу ждать больше, в общем, срочно… И у меня был план пойти в Суворовское училище, потом в Рязанское воздушно-десантное, там – в горячие точки. И тут как все рухнуло. Я, наверное, добился бы многого на поприще комсомольском. Но так получилось, и все перевернулось с ног на голову.
– Это прямо как у «Машины времени» песня «Солдат». «Я с детства выбрал верный путь, Решил чем буду заниматься, И все никак я не дождусь, Когда мне стукнет восемнадцать. Тогда приду в военкомат И доложу при всех, как нужно, Что я в душе давно солдат И пусть меня берут на службу». Но у вас ведь папа военный был? А какой род войск?
– Самый распространенный на Урале – это внутренние войска. Охрана заводов там и все такое.
– А мама чем занималась?
– Мама по профессии педагог. И я вижу, как она сейчас воплощается во внуке.
III. С группой «ЧайФ» не выезжаем шашлыки жарить
– Ведь родились вы не в Свердловске, а в Тагиле?
– Да, в Нижнем Тагиле на Вагонке, самое что ни на есть культовое место.
– Как вообще все эти истории из «Нашей Раши», что стало таким клише там про Тагил…
– Ну, конечно, они страдают от этого. Но, в принципе, мы живем на Урале и этим гордимся, это здорово. Недавно я посмотрел, как это делается. Я посмотрел кусочек фильма опять же нашего режиссера Олега Раковича, который делал фильм про свердловский рок. До сих пор актуально. А хотел рассказать я про Владимира Шахрина из группы «ЧайФ». Как к нему обращались с вопросом, который всегда возникает, ну что у вас там такого на Урале, почему вы такие… И на что он вот замечательно ответил. Понимаете, приходишь ты к Хозяйке Медной горы, она у тебя спрашивает, ну-ка покажи-ка свой каменный цветок. Ну, если у тебя не очень круто, вот ты и уезжаешь.
– А вы общаетесь с выходцами из Свердловска, вашими коллегами? Я имею в виду Вячеслава Бутусова и всех…
– Ну, когда где-то встречаемся, конечно, обращаем особое внимание друг на друга, потому что какая-то связь чувствуется. И какие-то совместные проекты мы делали. Понятно, что с «Агатой Кристи» нас очень близкие отношения связывают. Но дело в том, что даже живя в одном городе, вот с группой «ЧайФ», например, это не значит, что мы каждые выходные на природу выезжаем шашлыки жарить. Потому что мы тоже встречаемся только в самолетах или на фестивалях. Или в Питере Настю Полеву встречаешь, ну, мы как родственники, все встречаемся. Ну, Егора Белкина там тоже, вот. Нет, есть ощущение, что мы с Урала.
IV. В Екатеринбурге нет шоу-бизнеса
– В одном из ранних интервью вы говорили, что у вас «Алиса», в частности, Костя Кинчев, перепахали. А что еще слушали подростком, кроме Кинчева в те 14-15 лет?
– Дело в том, что подростки достаточно – на стадии впитывания информации – всеядны, это правильно, совершенно нормально. В то время еще информации-то ведь и не было никакой.
– Ну да, интернетов не было.
– То есть то, что как-то добывалось на катушках или на пластинках, это было сокровищем, понятно же. Поэтому слушалось все, и все это было откровением.
– Ну, слушалось все, а любилось-то не все подряд, наверное?
– Достаточно быстро попали уже группы наши свердловские. И когда я услышал группу «Наутилус Помпилиус», например, в школе и…
– Это про «Разлуку» мы сейчас говорим или про какие-то…
– Да, про «Разлуку». Ты понимаешь, что эти люди живут с тобой рядом, в одном городе. Как бы это уже реальность. Вот это поменяло многое, конечно. Я до сих пор уверен, что у нас самые крутые группы были всегда. То есть я абсолютно горжусь.
И хотел сказать, про Костю Кинчева и вообще про отношение. Я всегда людям, которым могу сказать, говорю, что, ребята, не приближайтесь к звездам, к своим кумирам, пожалуйста, ну, не дай Бог. То есть я не к тому, что там все ужасные, но просто, не дай Бог, разочаруетесь. То есть я до сих пор, например, когда смотрю на Славу Бутусова, когда я в Питере выступаю, я смотрю – боги, боги. Просто до сих пор у меня такое трепетное отношение. И вот пусть оно такое и остается.
– Существует тезис, что талант не облагораживает своего носителя, что личное знакомство близкое может разрушить.
– Нет, есть другая теория, что процент хороших людей одинаков, поэтому…
– В шоу-бизнесе говорят, что меньше.
– А мы не из шоу-бизнеса. У нас нет шоу-бизнеса. В Екатеринбурге.
– А что сын ваш, Никита слушает?
– Ну, он в основном британские молодежные группки, инди-музыку. Собственно, я слушаю то же самое.
– Да? То есть у вас совпадают вкусы?
– Я больше люблю австралийские группы, потому что у меня с детства любовь к синти-попу, какой-то вот такой полу-электронной музыке. Вообще, кстати, в свердловском рок-клубе, если у группы не было клавишей…
– Да, это не гитарный рок был совершенно, это очень отличало, кстати, свердловскую школу от питерской…
– Да, да, и группа «ЧайФ» была просто белой вороной – реально без клавишей. Никто не понимал, это что вообще, что за вид творчества такой.
– Зато совершенно не было этого «ресторанного акцента».
– Вот то, что, кстати, ресторанный акцент, я это понял гораздо позже… Ну, неизбежно в состав групп попадали люди, которые действительно играли в кабаках, ну то есть, чем круче становилась группа, тем больше в ней было профессионалов.
Когда группа «Смысловые галлюцинации» стала делать каверы, по той или по другой причине, и мы стали глубоко анализировать творчество наших групп, оказалось, что просто Юрий Антонов там был в аранжировках, очень крепко сидел. Ну ничего.
– Есть ли у вас сейчас долг, который вы на самом деле не планируете отдавать?
– У нас как-то наоборот повелось, что старшие товарищи помогали нам. Вплоть до того, что, ну, я уж не говорю, микрофон взять или гитару, например, позвонить тому же Шахрину и посоветоваться, это нормально. Сейчас мы сделали медиа-лабораторию, это такая штука, которая занимается молодыми группами. Это мы отдаем долг.
Но долг Родине не отдал.
– Ну, это смотря, как посмотреть. Я считаю, очень даже.
– Ну хотя, да, я тоже считаю, что может быть и отдал. Может, еще отдам.
