Игорь ГОР молод и талантлив. Его биография насыщена событиями, часть из которых фатальна, часть – результат его самостоятельных действий. Сразу после школы он решил стать модельером, но закончить институт легкой промышленности ему доведется лишь спустя несколько лет. А судьба готовила для Игоря решительный поворот. В 1981 году случился Афганистан. Он попал туда рядовым, провоевал полтора года и в 1983 году вернулся на Родину старшиной. Сейчас мода на Афган (как бы это кощунственно ни звучало) прошла, но те, кто там побывал, будут помнить его всю жизнь.
Игорь Гор: “Для меня тема Афганистана стала личной, и я решил ее закрыть, потому что люди, не побывавшие там, не в состоянии понять, чем мы жили на войне”.
После возвращения Игорь стал работать в обществе воинов-афганцев, помогать инвалидам, их семьям. Афганское братство не отпускало от себя. И когда случилось землетрясение в Армении, он вместе с друзьями-однополчанами, связавшись с бывшими афганцами в Тбилиси, вылетел на помощь. Разгребали завалы, помогали, чем могли. Работали до тех пор, пока не убедились, что они уже не нужны. Больно ударило то, что рядом со спасателями оказались мародеры, наживавшиеся на трагедии. Они в руинах выискивали драгоценности, золото. И техника, машины направлялись иногда лишь к ним. Хотя счет жизни тех, кто оставался в завалах, шел порой на часы. Здесь тоже была своя мафия.
Игорь Гор: “В грубой форме смерть проявляется на войне. Любой человек, лишь столкнувшись со смертью, начинает понимать истинную цену жизни, ищет более искренних отношений, более сущностных. Остальные этого не понимают, играют в разные игрушки: деньги, политика, власть, секс. Тем, кто возвращается с войны, кажется, что они миновали Рубикон, что они сейчас начнут свободно дышать. А оказывается, что здесь дышат иначе, принцип дыхания другой”.
Еще на войне он стал писать песни, там это было необходимо, чтобы выжить. Потом увлечение стало серьезней, сборник песен оформился в компакт-диск. Во время вывода войск группа артистов, среди которых были Иосиф Кобзон и Александр Розенбаум, поехала по местам боев. Игорь Гор вместе с друзьями-музыкантами присоединились к концертной бригаде, выступали перед бойцами, и судьба распорядилась так, что он посетил места, где воевал.
Игорь Гор: “По-моему, в большинстве случаев, особенно в городе, люди не живут, а симулируют жизнь, хотя и не осознают этого. Они играют в нее, очень серьезно относятся к президентам, партиям… Тогда как на самом деле все это очень несерьезно. Серьезно то, что мы просто существуем, дышим, то, что с нами что-то происходит. Это осознается лишь тогда, когда возникает угроза потери. Трагедия в том, что у человека, пришедшего с войны, может что-то очень сильно “сдвинуться” в мировосприятии. Он возвращается к социуму, ищет у него взаимопонимания, а социум его не поддерживает”.
Вернувшись к мирной жизни, Игорь понял, что ему хочется ВСЕГО. Им овладела неутолимая жажда жизни, и он стал пробовать себя во всех направлениях. Поступил в Московский авиационный институт, но быстро осознал, что это не его дело. Потом проучился три курса в экономико-статистическом, ушел и оттуда. Ему нравилось шить, и он стал моделировать и шить все подряд – от плавок до шубы. Получил диплом модельера. У мастера появились ученики. Потом вместе с друзьями решил организовать театр-студию. Уже был готов спектакль, велись переговоры о помещении, но в последний момент что-то не сработало. “Это не мое, – решил он для себя, – зрителей и исполнителей разделяет сцена. Они как бы должны меня слушать, я должен претендовать на их внимание…”
А еще он начал рисовать, продал несколько картин на “Октябрьской” у художественного салона (других мест в те времена у художников не было). Этого хватило, чтобы прожить несколько месяцев. Постепенно он становился профессионалом, все его художественные проекты удавались, выставки в Центральном Доме художника следовали одна за другой. Осмысливая жизнь, Игорь решил, что для него три вида искусства неразрывны: живопись, музыка, пение. В каждое из них он привносил свое видение мира. Впрочем, не навязывая, а лишь предлагая. “То, что я рисую, – это эманация моего внутреннего мира, который я трансформирую через линию. Но это возможно и на уровне ощущения, и на уровне взгляда друг в друга. Искусство этим занимается, по крайней мере на Востоке. Они намекают, они никогда не утверждают, что это есть то, на что вы смотрите”, – объясняет Игорь.
Компакт-диск Гора-музыканта называется “Русский иероглиф Троица”. Его сопровождает буклет с картинами Гора-художника, каждая из которых озвучена его стихами. Какие песни у Гора? Мировоззренческие. Музыка – распевная, романсовая, под гитары и флейту. Быть может, так бы пела Елена Камбурова, доведись ей пройти через войну?
Игорь Гор: “Искусство – это попытка конкретизировать, оформить внутренние переживания, некоторый внутренний мир. Когда человек сталкивается с тем, что его внутренний мир неадекватен среде, в которой он живет, и если он не начнет это выражать в формах искусства, у него будут большие психологические проблемы”.
Готовится к изданию книга Гора “Заповеди воина”, она проиллюстрирована фотограммами и фотографиями автора, ее сопровождает компакт-кассета с инструментальной музыкой, которой он озвучивает свой текст. Его сегодняшние мелодии, пожалуй, можно сравнить с музыкой Питера Габриэля, в ней есть медитативные элементы, она воздушна, открыта, это музыка состояния. Книга перерастет в выставку, которая откроется в ноябре в ЦДХ.
Гор культивирует открытое состояние в искусстве, обозначая его как искусство нулевого пути, воинское искусство постижения смерти и растворения смерти как таковой. Оно основано на импровизационном принципе и принципе синтеза искусств: автор пребывает в состоянии творчества, которое перетекает из одной разновидности в другую.
Игорь Гор: “Рисование и вообще творческий процесс – это таинство. Что происходит с человеком в этот момент, известно только ему и тому единому Творцу, который все творит в этом мире. То же самое таинство происходит со зрителем. Но может и не произойти. Два таинства замыкают цикл творения. Если они одновременно происходят в художнике и зрителе, рождаются великие художники на века. Во многом те люди, которым нравится мое искусство – для меня таинственны. И то, почему им нравятся мои картины, вовсе не адекватно тому, почему они нравятся мне. Картина сама строит свои отношения с людьми, с автором”.
Его мысли о будущем философичны и не по возрасту глубоки. Впрочем, время в жизни художника течет по своим законам.
Игорь Гор: “Достаточно скоро на Земле произойдут радикальные изменения, которые будут касаться таких важных и неразрешимых проблем, как войны. Но произойдут они не путем логики – мужской принцип развития (мы сейчас живем в мужском мире). Мир войдет в женскую стадию проявления. Россия – представительница женского мира, но жить ей приходится в мире мужском, поэтому она отрицает его во всех проявлениях. Любое состояние российского человека – это в конечном итоге невозможность принятия никаких мер так называемой цивилизации. Мы можем соглашаться с Западом, но у нас все равно экономика будет не экономной, политика неполитичной, искусство некоммерциализированное, арт-рынка не будет. Это все размыто, женственно. Насколько цветок отличается от стебля, настолько радикально будет изменена жизнь. Стебель – это то, как мы живем сейчас, мужской принцип, последовательный, одномерное существование, ни влево, ни вправо. Цветок – это многомерность, тотальность, нефункциональность. Перед смертью наше поколение коснется этого. Мы являемся основанием для новых событий. Мы – современники мужского мира, можем что-то ощущать, но мы те, кто участвует в войнах, те, кто их создает…”
Галина СНОПОВА.
