Чекист Вадик Степанцов, он «знает слов любви»

Рубрики: [Интервью]  [Книги]  

Создатель небезызвестного «Ордена куртуазных маньеристов» & культовой команды «Бахыт-Компот» Вадим СТЕПАНЦОВ погостил в студии проекта «Правда-24» (pravda-24.ru).

Поэт Vs маньерист

– Скажи, пожалуйста, по нынешнему позиционированию Степанцов – это по-прежнему Великий Магистр «Ордена куртуазных маньеристов» или это поэт/певец?

– Или на дуде игрец. Да всего, всего понемногу. Как было, так и осталось.

Вадик и Вулых

– А я не соглашусь. Не осталось ведь «Ордена куртуазных маньеристов» фактически?

– Ну «Ордена куртуазных маньеристов» не осталось, конечно. Но опять-таки титул великого магистра, он никуда не девается. Как не бывает бывших чекистов. Кстати говоря, я, по роду армейской службы, чекист.

– А ты срочную служил?

– Да, служил. Но, правда, меня выгнали.

– Из армии?

– Ну, вот такая была история. Я тульский паренек уже закончил три курса мясомолочного института, бросил его, потому что там не было военной кафедры. А мне хотелось стать филологом и так далее. Поработал чуть-чуть у себя в городке. И меня призвали в армию. Ну, я взял и пошел.

В кафе

– У себя в городке?

– Узловая. Тульская область. И попал я по распределению в войска связи комитета госбезопасности. Я – чекист, да. Я не скрываю: кровавая гэбня. Хотел даже подавать документы в Высшую школу КГБ, чтобы поменьше солдатскую лямку тянуть. Но божий промысел по-иному распорядился. У меня в солдатской тумбочке нашли две книжки, которые я с собой прихватил читать. Политиздат, библиотечка атеиста. Одна называлась «Истинные пути ее познания». А вторая «Христианский коммунизм. Вчера, сегодня». В общем, определили из-за книжки в дурку в результате.

– В настоящую?

– В кгбешную дурку, да.

– А последствий не было, например, исключения из рядов ВЛКСМ?

– Нет. За что? Я же просто чуть-чуть с приветом. Я же никакие там бунты не поднимал.

Моряк

– То есть ты не «откосил»?

– Нет, я не «откосил». Просто так получилось. Но я пошёл в самоход, я повздорил со старослужащими, не хотел пряжку чистить.

– А что же ты так?

– Ну, … попутал. Простите, мои дорогие сослуживцы.

– Вот ты бунтарь-то был.

– Был юн, и не понимал, так сказать, специфики солдатской службы. Пошел в самоход, а тут у меня книжечки нашли во время шмона. Но и отправили в дурку. На фиг такой солдат нужен? Ну, в общем там мне дали легкую статью, отпустили с миром на волю, после чего я еще чуть-чуть поработал и поступил в Литинститут.

– И насчет книжечки. Стал свои издавать?

– Ну, не сразу, не сразу.

Каша

– Последняя 2011 года?

– Да, это последний сборник по времени издания. «О, бесстыдницы, о, недотроги!». Там собраны самые куртуазные мои стихи за все годы. Слово «жопа» встречается только один раз.

– А почему так?

– Ну, потому что я хотел, чтобы эта книга нравилась дамам, прежде всего.

Столицы Vs Сибирь

– Но дамам нравится автор, насколько я понимаю.

– Но опять-таки, да. Евгений, смотри. Когда мы, допустим, с моим другом и соратником Александром Вулыхом читаем стихи на площадках Москвы или Питера, ну, дамы от слова из трех букв не очень краснеют, особенно, если оно художественно обрамлено и оправдано. А вот чуть отъедешь куда-то в провинцию, Сибирь и дальше, там уже надо фильтровать. Но поначалу не надо брать быка за рога. Надо осторожно и вкрадчиво начинать поэтический концерт.

– Но я неоднократно ходил на ваши совместные перфомансы с Вулыхом, конечно, контраст в том смысле, что у тебя более брутальная поэзия, чем у твоего «подельника».

– Уже все поменялось. Я уже выступаю, как затравщик, как такой изысканный лирик, в первом сете выступления. А Вулых дает такую чугунную ноту российского реала.

– Давай читай!

– Секундочку. Я однажды тебя повстречаю на кудрявом речном берегу. И портвейном тебя накачаю. И что я не женатый солгу. Оближу я игриво и нежно завитки на затылке твоем. И сорву с тебя юбку небрежно, а потом затащу в водоем. Буду липко к тебе прижиматься, под водой. А потом и в траве. «Птичка, зайчик, не надо ломаться!» – прошепчу я твоей голове. Голова замотается нервно, но а тело обнимет меня. «Отпусти, ты не понял, наверное, ой, какая большая фигня надо мной только что пролетела!» «Это девочка верно сова!» И расслабиться мокрое тело. И укусит меня голова. Но укусит не злобно, не больно. Ибо летом в ночи у реки нет обиженных и недовольных. Приносите портвейн, мужики!

 

Ню

Веро4ка Полозкова Vs Дима Быков

– Я давно беседовал с Верой Полозковой. И она рассказывала, что в какой-то телепередаче вас пытались стравливать.

– И стравили.

– Упоминание о тебе точно испортило ей настроение. Вот как только всплыло имя Степанцова, госпожа Полозкова очень обломалась. Это какая-то дедовщина у вас в поэтическом мирке? Вы травите молодые таланты? То есть старые толстые ветераны не дают юному созданию раскрыться?

– Да нет. Нет, я думаю, скорее, такая рознь эстетическая и идеологическая. Я очень люблю, когда дело касается пиитов современных, в частности, вспоминать фразу Антона Дельвига. Очень удачно говорил про современных, в частности, поэтов: «Многие нынешние поэты путают две вещи: выражать нечто неясное и неясно выражаться». А 50 лет спустя в Германии Ницше сказал более лаконично: «Поэты, чтобы казаться глубже, специально мутят воду». Вот Верочка, она к таким поэтам, к моему большому сожалению, относится. Вот у нее все мутно, невнятно, невразумительно, в то же время агрессивно. Но, человек она, безусловно, одаренный. Просто перекормленный ранней славой. Дай Бог, чтобы ее эта слава не сломала.

– Ой, не зависть ли это сейчас прорезалась?

– Нет, нет, нет! Я же уже поживший. Я испытывал разные, так сказать, фазы: и славы, и забвения. И я уже все это прошел. В общем, по-хорошему мне пора уже покоиться в сырой земле, как русскому поэту.

– Типун тебе на язык. Ну, что ты такое говоришь?

– Но я, как Александр Александрович Блок: «как скучно мертвецу уже среди людей живым и теплым притворяться». Вот притворяюсь, хожу на какие-то ток-шоу вот к достойным людям, тоже попадаю на эфир. Так что я уже как бы оттуда смотрю на это все. И нисколько не завидую ни Вере Полозковой, ни Дмитрию Львовичу Быкову, своему выкормышу, с позволения сказать.

– Он в известной степени твой воспитанник, да.

– Ну, в какой-то. Нет, на самом деле, он сам по себе. Помнишь, был такой фантастический роман древнего советского фантаста Беляева «Вечный хлеб». Вот Дима, он – вечный хлеб. Вот стоит только его зловредной споре куда-нибудь попасть на влажное место, он тут же разрастается и заполняет собой все.

– Вот, кстати, о Диме Быкове. Помню твое интервью «На критике в адрес власти можно хорошо нажиться» в «Известиях». Там конкретный наезд на проект «Гражданин поэт». И на Диму Быкова.

– Нет, скорее, на ту его ипостась, которая воплощается в «Гражданине поэте». Потому что Диму Быкова я много и с удовольствием читаю. И в лучших его романах, в его трилогии, которой он гордится, он отнюдь не революционер. И видно, что человек против, так сказать, вот этих перемен. Он не «за», то есть. Я не помню дословно его фразу, что после переворота остается все по-прежнему, только хуже. Ну, я не так изящно выразился, извините.

– А это правда, кстати.

– Ну, вот так. Это его убеждение. Потому что в прозе он более Быков, чем вот в этих печках-лавочках под названием «Гражданин поэт». Но человек он семейный, три семьи, кормить надо. Там платят бабло нехилое.

– То есть ты считаешь, что это конъюнктура, что все поэты и медийщики, которые завязаны в протестном движении, это дети колбасы?

– Я не скажу за всю Одессу, но Быкова, я повторюсь, я читаю давно, внимательно и много. Я понимаю, что нам хочется прожить много жизней, сейчас и сразу, хочется побыть пиратом, олигархом, кокоткой, владычицей морской. Хочется быть всем, так сказать. Но истинный Быков, по-моему, в романах, а не вот в этой проплаченной врагами фигне.

«Pussy Riot» Vs Севара Назархан

– А истинный Степанцов где? Вот ты можешь прочитать какое-нибудь стихотворение, чтоб мы поняли, что это на самом деле о Степанцове? Степанцов о Степанцове.

– Ух, нет. Ну, я могу прочесть стихотворение, которое как-то выражает мое отношение к сегодняшнему социуму и политике.

С Куценко

– Давай.

– Неожиданно актуализировалось это стихотворение.

Пусть гармонь сегодня не играет.

Игорь Растеряев не поет.

Тони Кидис с майкой Pussy Riot

Пусть Мадонне жоплин подотрет.

Трансмутант по имени Ваенга

Пусть реальным станет пацаном

И дает концерты для военных

Вместе с вечно юным КобзонОм.

Все эти копеечные пляски,

Всепланетный этот балаган

Не подходят к нашей дивной сказке,

К этим вот распахнутым ногам.

Не жалею, не зову, не плачу.

Не о ком и не о чем жалеть.

Я сегодня милую сорначу

Под припевчик «Я твоя на треть».

Ну каким же надо быть Меладзе,

Чтобы этот перл соорудить.

Мне глаголом, блин, как не старадзе,

Милость к падшим так не пробудить.

Я твоя на треть. Ну это ж надо.

С кем и как тебя я поделю.

В голову нельзя. Атас! Засада!

Но корму, корму не уступлю.

Пусть стареют узницы бутырок.

Мне не жалко их протестных дырок.

Как манду у алтаря не мучай,

Все равно норвежец Брейвик круче.

– Жестоко. Это жестоко, но ты раздал всем. А вот ты не боишься, что, не примыкая ни к одному из лагерей, ты лишаешься корпоративов, например? Ну, допустим, тот же Шнур, такой нормальный конъюнктурщик, любимец олигархов, офисного планктона, зарабатывает немеряно. Потому что очень аккуратно выстраивает всю свою лирику, условно говоря.

– Угу.

– Ты не боишься со всеми поссориться?

– Не боюсь, потому что говорю, я уже по идее должен лежать в сырой земле, а я все еще как-то копчу.

– Нельзя так. Понимаешь, есть магия слова.

– Ничего страшного. Маяковский: «все чаще думаю, не поставить ли точку пулей в своем конце». Так последний концерт. Я прописал несколько вариантов своего конца, то есть, человеческого и поэтического. В разных произведениях. Так что посмотрим, какая из этих линий сбудется. Все это глупости и суеверия. Я так не считаю. А, возвращаясь к теме корпоративов, людей, скажем так, в лирике сдержанно осторожных, или, наоборот, разнузданных, как Шнур, тут работают другие факторы. Я просто говорю, что я по жизни не администратор себя. А с администраторами и директорами мне никогда не везло. А кому-то повезло больше. А кто-то сам может управлять и выстраивать свои делишки. Ну, как-то так.

– То есть, у тебя нет агента?

– Нет у меня агента.

– Нет, ну, у Саши Градского тоже нет агента. Они как-то, в общем, обходятся. И зарабатывают.

– Ну, нет, Саша Градский, я не знаю, какая у него ситуация. Но я не думаю, что такая же кудрявая, как и у Максима Галкина, например. Я тоже не нуждаюсь, то есть, мне хватает того, что я зарабатываю на концертах. Вот с «Бахыт-Компотом» в клубах я зарабатываю достаточно, чтобы не нуждаться. Но это не Бог весть какие деньги.

– Общие знакомые все время замечали тебя на Лазурном берегу. Ты на Лазурке отдыхал или ездил по приглашениям олигархов?

– Да, случаются в моей жизни какие-то такие просвещенные олигархи, которые приглашают к себе, на виллы.

– Это друзья далекой поры или это поклонники таланта?

– По-разному. Есть, есть такие, настоящие-настоящие поклонники, которые каждую буковку и каждую рифму ценят. А есть просто люди, с которыми случайно сводит судьба. И чисто человеческие симпатии возникают. Но на самом деле, больше нравится ездить в какую-нибудь российскую или украинскую глубинку, например. Если глубинкой считать Одессу, Николаев. В Николаеве у меня студия. Не моя личная, но я там принимаю какое-то участие. Я там пишусь регулярно. Я записываю альбомы своей группы.

– То есть, Степанцов записывается за границей?

– Вот так. И мне это больше нравится. Вот в Среднюю Азию я ездил. Я дружу с Севарой Назархан и ее мужем и промоутером Бахромом Примкуловым. Они меня приглашали туда. Я вспомнил молодость, юность подростковую свою. Хоть мы в Самаркандскую область не попали, но Ташкент, Бухара, вот оно на меня как-то навеяло.

– Ты записал дуэт с Севарой?

– Это была их инициатива. Они взяли мое произведение. «Мы приходим из снов» называется. Оно такое, очень отдельное. Я лирику пишу, но как-то не очень ее обнародую. На сценах читать трудно. Особенно, когда люди приходят посмеяться и расслабиться.

– Нет, но у тебя есть и поклонники и поклонницы, которые знают эту лирику, и которые с упоением ее читают.

– Покажите, покажите этих поклонниц. Дайте пококетничать.

– А что-нибудь из лирики ты прочитаешь или нет?

– С удовольствием. Вот. Хотел бы прочесть стихотворение. Это мое видение, какой должна быть поэтесса. Если мы говорили сегодня о поэтессах, то для меня поэтессы такие. «Позавтракав конфетами Дюшес, ты думаешь, как много в жизни счастья. Сегодня ночью вор к тебе залез, и ты ему сказала мило «здрасьте». А он залепетал про этикет, что не привык хозяев беспокоить, и высыпал на стуле горсть конфет и обещал в гольф-клуб тебя пристроить. Ну, а вчера гуляла в парке ты с племянниками Верой и Андрюшей. Андрюша сунул голову в кусты, нашел набор косметики для душа. Сегодня песню нужно сочинить. Жаль, что слегка расстроено пиано. Один барышник должен позвонить. Все ясно – вновь поход по ресторанам. А вот другой недавний ухажер. Писатель. За филеи не хватает. Лишь говорит слова и ловит взор. И подарить бельчонка обещает. Ах, боже мой, как этот мир непрост. Кому отдать сегодня предпочтенье? Взлететь ли с сочинителем до звезд иль поскучать с буржуем в заведенье. Квартира солнцем утренним полна. Ты в трусиках садишься за пиано. А в голове так нежно и туманно. И западает клавиша одна».

– Надеюсь, это не последняя наша с тобой встреча. Я желаю тебе дуэтов. Я желаю тебе новых книг. И новых побед. И поменьше разговоров про смерть.

– Ну, это всего лишь поэтическое кокетство.

Фото из личного архива Вадика СТЕПАНЦОВА.

Интересные факты из Википедии

Среди своих коллег и поклонников имеет кличку «сын Юрия Антонова». В середине девяностых в музыкальной прессе муссировались слухи, поддерживаемые самим Степанцовым, что он является внебрачным сыном Юрия Антонова. Этому способствовала невероятная схожесть с молодым Антоновым, а также отчество Степанцова.

Допивался до белой горячки, лечился от алкоголизма в штате Мэриленд, США.

В январе 1990 года после исполнения на фестивале «Рок-акустика» в Череповце песен, содержавших ненормативную лексику, был препровождён в местное отделение милиции.

Душевнобольная мать музыканта повесилась в 1994 году. Похоронена на кладбище в Узловой, о котором Степанцов впоследствии написал песню «Кладбищенская клубника».

В 1995 году баллотировался в Государственную думу от Партии любителей пива (фракция непьющих) по Чукотско-Корякскому избирательному округу. Занял второе место.

17 января 2004 года Степанцов был увезён с собственного выступления в институт имени Склифосовского после того, как одна из зрительниц запустила ему в голову бутылкой.

В феврале 2008 года столичная квартира Степанцова на Гавриковой улице была обворована. Из холодильника похищено 300 тысяч рублей, отложенных на съёмку клипа на песню «Пьяная помятая пионервожатая».

В октябре 2010 года музыкант вновь столкнулся с криминалом — из его автомобиля были украдены вещи и только что сведённая песня «Уберите Петра!».

В третьей части романа Юрия Полякова «Гипсовый трубач» упоминается Великий магистр «Ордена манерных куртуазов» Виктуар Бабенчиков.


Евгений Ю. Додолев

Владелец & издатель.

Оставьте комментарий

Также в этом номере:

В тени «Огней Москвы» недосчитались миллиарда
Державин вне державы
Гибель Кушанашвили
Ужас с запоминанием
Коротко
LaScala – «Ладони» ****
Billy’s Band – «In Rock» ***
Holy Molly – «Holy Molly» ***
Доходы британских спецслужб


««« »»»