Мифу о самом читающем народе в мире я никогда не верил: вокруг меня никто никогда не читал.
Ну ладно, если вам так приятно думать, я – пария, много о себе воображающая, охальный дичок, чей промысел – шельмовать людей, – ладно, но вы как давно заглядывали на главную страницу крупнейшей электронной библиотеки, у которой без малого полтора миллиона пользователей?!
Ни в жисть не догадаетесь, что читает креативный класс, который, скажем прямо, любит порассуждать о том, как режиссер испортил книжку Гроссмана. У этого креативного класса очень высокие отношения с книгой, тут ни убавить ни прибавить: самые скачиваемые книги.
1. Кулинария, «Говядина «Веллингтон».
2. Сто молитв, которые укажут дорогу к лучшей жизни и помогут избыть тревогу.
3. Как управлять мужчиной? Искусство манипуляции.
4. Книга заговоров.
5. Виктор Пелевин.
Манипуляции важнее громкого романа Джонатана Франзена «Поправки», а жрачка завсегда возьмет верх над Татьяной Толстой.
А заговоры!
Вы все о высших проявленьях духа, а МарьИванна хочет заговорить старого хрыча, чтоб не позорился и не позорил, перестал бегать к товарке Люсе, «от людей же стыдно…».
Да что там, раньше был свет, который, помните, ученье – и наоборот, а теперь тьма, читай: неученье. Раньше читали, а теперь считают. Времена, когда ты знанием Воннегута или Камю мог покорить красавицу с поволокой в глазах, невознаградимо прошли, сами знаете, какие книжки она предпочитает (для самых сообразительных: начинаются на «Ч»). Даже в праздном, по всеобщему мнению, Тбилиси не знать «Убить пересмешника» было равносильно сознательному признанию, что ты ущербный.
У нас дома книг не было, но я ходил к драгоценной тете Розе, а у нее были и Ремарк, и подшивка «Юности», и «Новый мир», и когда я тонным и томным красоткам говорил, что я прочел ввечеру нового Евтушенко, не помню случая, чтобы на меня не посмотрели заинтересованно. А я свое дело-то знал: ну декламировать.
Теперь все иное, теперь самый интерес к самим книгам «носит на себе явственную печать угасания».
Правда, я не настолько примитивен, чтобы на основании отсутствия жадного интереса к чтению строить версию, хоть как-то объясняющую переизбыток людей со скудным ай-кью.
Мои дети умнее меня, но не всем я привил любовь, не все записные книгочеи, не разобрали вкуса, другие интересы, от другого цепенеют, фраза, начинающаяся со слова «читали?!» в лучшем случае касается чьего-нибудь воспаленно-раскаленного блога, но не Александра Блока.
Маловероятно, что народится в погрязшем в интернет-зависимости мире существо, которое повторит вслед за неведомым ему М. Горьким, что всем в жизни оно обязано книгам, и кто поверит, что у меня есть побрательничек, который этими книгами купил себе московскую прописку с последующим враньем, что он – коренной.
Большая литература понуждает думать о вселенских материях, а кого они интересуют сейчас, эти «высшие проявленья духа»?
В книжных густо только в отделах канцелярских товаров, книжке Алексея Иванова «Ебург» велено отдыхать.
Инфернальное время сделало все, чтобы внушить, что трата времени на Битова и Искандера – трата и есть, и тоскует на полке Трифонов, рассказывающий, что человек без сердца – ошибка природы.
Самый читающий в мире народ читать перестал, он антисанитарно выживает, вместо Б. Ахмадуллиной внимая Э. Набиуллиной.
