Не понимаю, зачем злословить – изрек однажды Ницще – достаточно сказать о человеке какую-нибудь правду. Неординарная мысль посетила гения в дотелевизионные времена. В нынешнее аудиовизуальное время философ, очевидно, предложил бы другой вариант – просто показывать того, кого хочешь утопить. На просторах Youtube или в ТВ-эфире.
Я, хвала Создателю, не Ницше, но мысли, увы, навещают и меня порой. И эти забрели при просмотре документальной картины, посвященной самой просвещенной части нашего просветленного отечества. Авторства модного отечественного документалиста Леонида Парфенова. Речь идет о фильме «С твердым знаком на конце», посвященном юбилею газеты «Коммерсант».
В чем, собственно, суть документалистики? Показать жизнь такой, какая она есть. И в целом, телевидение (я имею в виду мировое) все недолгие (в масштабах Вечности) декады своего существования стремилось приблизиться к этому бесценному жанру – то есть сделать вид, что оно транслирует все, как есть, негласно соблюдая завет одного великого фотографа, который в частной беседе как-то отметил:
– Говорят, фотографии не лгут. Это неправда. Ничто не лжет больше, чем фотография.
Ведь фотография как бы фиксирует изображение, а по сути выдает за короткий промежуток времени невербальную информацию о человеке. И поток этой невербалки в отличие от слов – не контролируется.
Возвращаясь к «Коммерсанту», этому лучшему из лучших газетных коммерсантов – что как бы следовало из фильма со всею очевидностью. За час эфирного времени Парфенов не без документальной искренности показал и себя, и всех тех медийщиков (+ околомедийных финансистов), с кем хорошо знаком.
Напомню древний анекдот: идет по Биробиджану девушка в шикарном головном уборе. «Откуда у вас такая красивая шляпка?» – спрашивает прохожий. «Из Парижа» – отвечает девушка. «А где это?», «Десять тысяч верст отсюда». «Надо же… такая даль… и такая чудесная шляпка!». Многим людям, человеческим сообществам и культурам в целом местами свойственно ощущение «центрипупизма». Китайцы, как известно, поражают приезжих своей гордой уверенностью в том, что их цивилизация и есть центровая, а остальное – отсталое папуасье и безнадежная периферия. Русские же, напротив, всегда позиционировали просторы отечественные как периферию, а все остальное считали более продвинутым. Наша заниженная самооценка, являющаяся результатом завышенных требований к себе, давно изучена & описана. Но, разумеется, в любом социуме соприсутствуют разные люди. И не все несут в себе полный набор культурных ценностей.
Всякое общество социально «отстаивается». Словно жидкость со взвесью в прозрачном стакане. И лента Парфенова, отэфиренная Первым из первых каналов, показала, что, похоже, все имеющиеся в стране центрипуписты оседают именно в нашем, медийном сообществе. Ибо его представители реально чувствуют себя нервом русскоязычной цивилизации и откровенно расписываются в этом на глазах у изумленного народа. Делясь своими мыслями с аудиторией, они ведут себя как на кухне у друзей, забывая, что являются героями сериала «Дом-Россия». И это с одной стороны чудесно, а с другой, невольно задаешься вопросом: а как все это видится за пределами 100 тысяч, которые покрываются газетным тиражом? Почему, вопрошал автор главу «Ъ» Андрея «Васю» Васильева, у New York Times тираж под миллион, а «у главной газеты России» в десять раз меньше? Такая страна – был ответ. Непродвинутая, ептыть.
Наши предки, лихо прососавшие штурм Зимнего Дворца за чашечкой горячего напитка в уютном бистро на невской набережной и не внявшие холостому залпу коварной «Авроры», тоже не понимали, что «за стеклом» бродят другие люди. Другие не потому, что у них меньше денег или социальных благ, а потому что они = иной породы. И в голове у них другие мысли. И внемлют они ценностям другим. Общество подобно стакану молока. В котором есть и жир, и вода. И социум может прожить без жира, но точно сдохнет без H2О. Угу. И не помнить об этом просто стремно.
Знакомый журналист, ныне, кстати, возглавляющий сразу три деловых журнала, осенью 2004 года имел несчастье (впрочем, с профессиональной точки зрения – удачу) отдыхать на Пхукете. И быть свидетелем того самого цунами. Интересную вещь рассказал. Перед ударом вода стала стремительно с пляжа отступать, обнажая океанское дно со всякой экзотической всячиной. Так вот, самцы человеческие восторженно ринулись собирать диковинки. А вот их спутницы (и, кстати, бродившие по гостиничному пляжу откормленные кошки) ринулись вглубь острова.
Так вот, возвращаясь к просмотру парфеновской ленты. Может, я бы и не заметил всего этого расслоения, если бы рядом со мной не мурлыкала особь женского пола. Самка человека понаблюдала за происходящим дюжину минут и, забормотав что-то типа «не ведают, что творят…», поспешно решила эмигрировать на Лазурный брег. Видимо, так же торопливо прозорливые представительницы нежного пола пинками гнали своих мужчин с кромки океана в день рокового наката Волны. И это уже медицинский факт. Как и Великая Французская. И Великая Октябрьская.
Евгений Ю.ДОДОЛЕВ.
Редуцированный вариант статьи опубликован в еженедельнике Михаила Леонтьева «Однако» (№14, 2009).
