Телепередаче «Школа злословия», безвременно покинувшей эфирную сетку НТВ, посвящается…
Вечер. Пригородная подмосковная электричка. Где-то между станциями «Полушкино» и «Четвертушкино». Где-то в вагоне.
Юноша в очках. Девочка, девочка, разреши-ка, я эту вот корзиночку осторожненько пронесу над твоей божественной головкой! Я аккуратнейшим образом пронесу, обещаю! Как амфору какую-нибудь древнегреческую, пронесу… Девочка, уверяю тебя: твоя причёска не пострадает! Коза тоже не пострадает… Ни ты, ни коза твоя, ни любое другое животное – никто не пострадает. Я гарантирую! (аккуратнейшим образом проносит корзиночку, задевая при этом и девочку, и козу, и прическу).
Девочка с козой. Придурок, твою мать! Какого хрена, спрашивается, я в парикмахерской полдня чалилась – две штуки отдала?! Чтобы какое-то чучело очкастое с корзинкой… (Далее со всеми необходимыми остановками следует пятиминутка крайне энергичной лексики, которую мы по известным соображениям опускаем. – Прим. Ред.)
Бабушка напротив. Так его, внученька, так! Молоток! Ловко ты этого соплижуя разделала… Прям как Татьяна Никитична Толстая в передаче «Школа злословия» того самого министра того самого сельского хозяйства! Вот теми же самыми словами, вот в тех же самых выражениях она ему всю его приземлённую сущность-то и объяснила! И расписалась, как говорится, и печать поставила…
Юноша в очках. Зря ликуешь, бабуль! Прикрыли твою «Школу злословия» намедни! И Татьяну твою Никитичну – тоже прикрыли. За компанию.
Бабушка напротив. То есть, как – прикрыли?! Это как же? Это ж что ж за произвол такой творится?.. Это Чубайс, что ль, против девочек интригует?.. Как думаешь, милок?
Юноша в очках. А хоть бы и Чубайс! Тебе-то, бабуль, какая разница? Твое дело – старческое: знай, свою пенсию аккуратно получай… А в политику – не суйся! С Чубайсом как-нибудь и без тебя разберутся.
Бабушка напротив. Разберутся-то, разберутся… Да, как же мы теперь без Тани?.. Как же мы теперь без Дуни?.. Кто ж теперь людям-то правду в лицо говорить будет?! А без правды, милок, на свете нельзя…Нельзя!
Юноша в очках. А вот пусть эта девочка с козой всем правду в лицо и говорит: у неё к этому явные способности! Достойная смена Татьяне Никитичне подрастает!
Девочка с козой. Слышь, дебил, ты меня лучше не доставай! И козу мою – не доставай. Её, между прочим, тоже Татьяной зовут! Так что заткнись, очкозавр, пока она тебе с копыта не втащила…
Из тамбура в вагон робко заходят две женщины. Они зябко кутаются в один оренбургский пуховый платок на двоих. Издалека они похожи на сестер-близняшек, но при ближайшем рассмотрении в них легко можно узнать Татьяну Толстую и Авдотью Смирнову.
Татьяна Толстая. Уважаемые граждане пассажиры! Вашему вниманию предлагаются прославленные оренбургские платки – краса и гордость нашей легчайшей промышленности…
Авдотья Смирнова. … платки эти в высшей степени непритязательны и удобны в носке! А если дело дойдет до стирки, то можете и постирать, господа хорошие, – не развалитесь… И, наконец, последнее: уникальные свойства этих платков проверили на себе виднейшие демократы нашей эпохи: Ксения Собчак, Илья Яшин, Максим Виторган и другие… Список прилагается.
Бабушка напротив. Господи, помилуй!
Юноша в очках. Так проходит слава мирская!
Девочка с козой. Ни … себе!
Коза безмолвствует.